КОГДА НА ПОМОЩЬ ПРИХОДИТ ЧЕЛЮСТНО-ЛИЦЕВОЙ ХИРУРГ

В лицах людей мы можем наблюдать радость, удивление, печаль и множество других эмоций. Через улыбку мы транслируем свое настроение окружающему миру. Но что делать, если человек получил травму лица и не может улыбаться? Тогда на помощь приходят челюстно-ли

— Александр Сергеевич, расскажите, почему вы решили стать врачом? Что повлияло на ваше решение?

— Началось все с того, что в медицинский вуз поступил мой старший брат. Для меня он всегда был примером. Он мог долго мне рассказывать о его учебе в университете, а позже — о первой практике... Это очень повлияло на мой выбор профессии. Заканчивая школу, я поделился с братом своими мыслями о поступлении в медицинский институт. Увидев, что я отношусь к выбору своей профессии серьезно, он поддержал меня и посоветовал не отступать от своих стремлений. Студенческие годы я провел в России... В 1970 году я окончил стоматологический факультет Смоленского государственного медицинского университета.

— Расскажите, как начиналась ваша врачебная деятельность?

— После окончания университета я был распределен в Кировскую районную больницу Калужской области, где я работал врачом-стоматологом. Но однажды в печатном издании я прочитал, что в Минском медицинском институте (сейчас это Белорусский государственный медицинский университет) объявлен набор в клиническую ординатуру на кафедру хирургической стоматологии. Я решил поступить в ординатуру — так я переехал в Минск. После ее окончания я начал работать врачом-стоматологом в лечкомиссии, а параллельно с этим работал хирургом-стоматологом в детской областной клинической больнице, брал ночные дежурства, принимал участие в операциях. Я последовательно продолжал повышать свой профессиональный уровень. На кафедре хирургической стоматологии БелМАПО я окончил аспирантуру и остался там работать ассистентом. В то время кафедру

Александр Сергеевич Артюшкевич возглавлял профессор, доктор медицинских наук Генрих Владиславович Кручинский. Под его руководством я защитил сначала кандидатскую, а затем докторскую диссертацию... После ухода Генриха Владиславовича на пенсию я стал его преемником — в 1998 году возглавил кафедру челюстно-лицевой хирургии БелМАПО и руководил ею до 2020 года. А сегодня я продолжаю свою врачебную деятельность на этой же кафедре в статусе профессора.

— В 1995 году вы защитили докторскую диссертацию на тему «Хирургическое лечение переломов нижней челюсти с позиций кровообращения, функции и биомеханики». Ваше исследование по-прежнему актуально в медицинской практике. Расскажите о нем подробнее.

— В медицине, особенно в челюстно-лицевой хирургии, каждое научное исследование имеет смысл в том случае, когда оно подкрепляется не только научной новизной, но и имеет практическую пользу. При защите докторской диссертации члены Высшей аттестационной комиссии всегда задают фундаментальный вопрос: «Насколько работа эффективна и применима на практике?». Именно внедрение в клиническую практику новых направлений является главной ценностью научной работы... Раньше традиционно при переломах челюсти мы применяли шинирование — это соединение костных отломков челюсти в единый блок с помощью таких механических устройств, как шины и скобы. В лечении не учитывались биомеханические особенности челюстей, а отломки костей срастались долго — это вызывало, как минимум, дискомфорт. У пациента с шинированной челюстью возникали проблемы с приемом пищи и речевой деятельностью, но в конечном итоге челюсть все же восстанавливалась. Мы решили пойти другим путем — использовать в челюстно-лицевой хирургии титановые пластины, которые фиксируют отломки и позволяют создать оптимальные условия для заживления перелома. Мы первые в Беларуси, кто начал применять такие титановые минипластины на практике. Этот способ позволяет оперативно реабилитировать пациента (на третий-пятый день пациент свободно открывает рот, принимает пищу) за счет правильного распределения жевательных нагрузок, нормализации кровоснабжения и иннервации, а также снижает риск послеоперационных осложнений. Применению новой методики в клинике предшествовали экспериментальные исследования на животных, математические расчеты и изготовление необходимого инструментария. Проведение остеосинтеза внутриротовым доступом по нашей методике, в отличие от традиционного, позволяет не только надежно зафиксировать отломки с минимальной травмой, но и избежать косметических нарушений на лице. Сегодня по-прежнему поступают пациенты с переломами нижней челюсти. Люди чаще травмируются в быту, а вот производственные травмы встречаются реже. Несмотря на то что на подготовку докторской диссертации у меня ушло много времени, она действительно не потеряла своей актуальности.

— Вы упомянули, что к вам поступают пациенты, у которых преобладают травмы, полученные в быту. С какими травмами вы сталкиваетесь чаще?

— Около 60 процентов пациентов поступают в наше отделение с гнойно-воспалительными заболеваниями. В челюстно-лицевой хирургии и в общей стоматологии есть одна важная проблема — это профилактика кариеса. Заболевание зубов может привести к осложнениям в виде пульпита и периодонтита, а затем и остеомиелита. Около 30–40 процентов от всех обращений за медицинской помощью — пациенты с травмами и переломами нижней челюсти. Таким пациентам мы оказываем хирургическую помощь... Здесь я хочу добавить, что в последние несколько лет одно из главных ноу-хау, которое у всех на слуху, — это клеточные технологии. В долгосрочной перспективе клеточная инженерия сможет найти применение и в челюстно-лицевой хирургии. Но если говорить откровенно, нам предстоит сделать множество исследований, прежде чем внедрить новаторский способ в практику челюстно-лицевой хирургии.

— Внедрение новых технологий — это неотъемлемая часть современной медицины. Расскажите, пожалуйста, о новых разработках на кафедре челюстно-лицевой хирургии.

— Научно-исследовательская и практическая деятельность на кафедре не ограничивается лечением пациентов с травмами и деформациями. Мы также лечим пациентов с некрозом нижней и верхней челюстей. В основном это категория пациентов с онкологическими заболеваниями, которые проходят курс химиотерапии. Раньше в хирургической стоматологии ввиду множества причин и нюансов не прибегали к оперативному вмешательству при некрозе костной ткани, но тенденции изменились. В настоящее время на кафедре проводятся исследования по использованию гиалуроновой кислоты, которая, возможно, начнет применяться в профилактике рецидива некроза костной ткани. Врач–стоматолог-хирург Наталья Александровна Полойко защитила кандидатскую диссертацию на тему «Лечение переломов нижней челюсти при помощи минипластин из рассасывающихся полимеров» под моим руководством. Эта экспериментальная методика лечения, которая еще не применялась у нас, но у нее есть огромный потенциал. При восстановлении нижней челюсти с помощью металлических минипластин и винтов данные конструкции необходимо извлекать — требуется еще одна операция. А использование полимера позволит избежать повторного вмешательства. Биодеградируемый материал через шесть-восемь месяцев рассасывается без вреда для организма. Думаю, что в будущем это станет одним из основных способов лечения травм нижней челюсти у детей в раннем возрасте... В настоящее время совместно с коллегами проводим операции по восстановительной ринопластике и оказываем хирургическую помощь детям с врожденными патологиями челюстно-лицевой области.

— Я знаю, что в клинике оказывается оперативная помощь детям с такой врожденной патологией, как расщелина верхней губы и неба. Что вы можете рассказать о лечении этой серьезной патологии?

— Исправление этого дефекта необходимо сделать не только в пользу эстетической красоты, но чтобы и в будущем у ребенка не возникало проблем с дыханием, глотанием пищи и правильно формировалась речь. Такие хирургические вмешательства начали проводить в нашей стране еще в 60-е годы прошлого века и только с шести лет. В это время ребенок идет в школу, начинает социализироваться, а ведь так важно, чтобы он мог нормально разговаривать и чувствовать себя полноценным. Еще в период Советского Союза было налажено сотрудничество с зарубежными специалистами из США, Англии, Шотландии, Италии. В этих странах практиковали раннюю коррекцию расщелин. Я и другие специалисты стажировались в клиниках Великобритании, Италии... И со временем мы обучились этим технологиям и начали проводить подобные вмешательства у себя на родине. Сегодня на базе Минской областной детской клинической больницы мы успешно оперируем таких детей, исправляя функциональные и эстетические недостатки уже на третьем-шестом месяце жизни.

— Мне также известно, что вы принимали участие не только в плановых операциях, но и в экстренных. Какие особенности вы учитываете в таких ситуациях?

— В моей практике периодически бывают ситуации, когда необходимо быстро принимать важные решения. В экстренных случаях, например, после ДТП, в первую очередь оценивается состояние пациента, насколько оно тяжелое. Ему сразу оказывается первая помощь в приемном отделении, делаются рентгеновские снимки переломов или иных дефектов. При повреждениях в области лица пациент поступает в наше отделение — в это время я и мои коллеги готовимся в операционной в следующие часы проводить сложные хирургические манипуляции. Учитывается возраст пациента и характер повреждений, ведь большинство операций мы проводом под общей анестезией... Каждый экстренный случай: укус собаки в области лица, травмы в быту и на производстве, ДТП — это всегда борьба за жизнь, которая требует индивидуального подхода, опыта и, конечно, немалых усилий.

— Под вашим руководством девять аспирантов защитили кандидатские диссертации. На ваш взгляд, какими качествами важно обладать для достижения успеха в карьере челюстно-лицевого хирурга?

— Важна преданность своему делу. Работа в этой области требует упорства, постоянного совершенствования своих навыков. Хороший врач тот, кто не только умеет залечить раны на теле, но и проявить сочувствие, понимание и поддержать словом. Но и этого недостаточно. Ключевой момент — необходимо постоянно учиться. В современной медицине все быстро меняется. В этом плане кафедра челюстно-лицевой хирургии не отстает от современных тенденций. На кафедре в клинической ординатуре проходят обучение молодые специалисты из России, Грузии, Узбекистана, Туркменистана и других стран. Не только регулярное обучение, но и практика помогут освоить новые методы и технологии, а также поддерживать высокие стандарты лечения.