ПЕРЕСЕКУТСЯ ЛИ 38-Е ПАРАЛЛЕЛИ?
Наш корреспондент побывал на границе между Южной и Северной Кореей
Полоса длиной 250 км, шириной около четырех километров называется формально демилитаризованной зоной (DMZ). Но при этом граница между двумя Кореями считается самой охраняемой в мире. Две страны с 1953 года технически остаются в состоянии войны между собой...
«А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты!» — пел Высоцкий. Насчет цветов не знаю, но в демилитаризованной зоне сам по себе, стихийно, возник «заповедник», где нашли убежище крайне редкие представители фауны — японский журавль, даурский журавль, говорят, даже амурский тигр и азиатский черный медведь... По оценкам экологов, в узкой буферной зоне насчитывается до семидесяти видов млекопитающих и более трехсот видов птиц. Экологи даже подумывают, как бы сохранить это богатство, если Корейский полуостров когда-нибудь воссоединится.
По обе стороны можно увидеть две образцово-показательные, «пропагандистские», как их называют, деревни. Сами же устроители именуют их, ясное дело, «деревнями мира и свободы». Южнокорейская Тэсондон и северокорейская Кинджондон. Две деревни, два мира. Между ними менее двух километров, но соседи, живущие по разные стороны границы, не могут встретиться.
Семьдесят лет назад, в августе 1945 года, Корея была освобождена от японского господства.
И ровно столько лет прошло с тех пор, как страна оказалась разделена на Север и Юг. Изначально — на советскую и американскую зоны. Потом на два государства. Первыми государство провозгласили южане во главе с привезенным из США Ли Сын Маном, лишь после этого коммунисты создали КНДР. А кровавая Корейская война еще более усугубила раскол нации.
Виноваты в этой истории все. Правы, наверное, тоже — но каждая сторона по-своему. На Ялтинской конференции президент США Рузвельт предложил Сталину после разгрома японцев учредить опеку над Кореей лет на 30–40. Чтобы «помогать корейцам управлять собственной страной, пока корейцы не будут подготовлены к самоуправлению». Сталин против идеи ничего не имел, но заметил: «Чем короче срок попечительства, тем лучше». «Опекунами» Рузвельт предложил назначить Китай, СССР и Америку. Сталин предложил позвать и англичан. Корейцев, понятно, никто не спрашивал.
Два молодых американских офицера Дин Раск и Чарльз Боунстил получили предписание определить зону американской оккупации. Поступили по принципу «быстро и сердито». Используя карту из «Нэшнл джиогрэфик», они провели черту между советской и американской зонами по 38-й параллели, разделив Корею примерно пополам, но оставив историческую столицу страны Сеул под контролем США. Мнением корееведов, да и самих корейцев при этом опять-таки никто особо не интересовался.
Дин Раск потом станет госсекретарем США, Чарльз Боунстил — командующим американскими силами в Корее. А Корейский полуостров так и останется разделен на два государства.
На южной оконечности Корейского полуострова высятся небоскребы Пусана — второго по величине города. Сегодня это крупнейший порт, город, где производят треть всех судов в мире. Здесь все самое-самое: самый большой в мире универмаг, самое высокое в стране здание, самый длинный в Южной Корее мост. В Пусане проводится самый крупный в Азии кинофестиваль.
А во время Корейской войны район Пусана стал последним оплотом южнокорейских сил, откатившихся на юг под сокрушительными ударами коммунистов. Город превратился во временную столицу республики.
Память о трагедии Корейской войны хранит расположенное в Пусане живописное Мемориальное кладбище ООН — единственное кладбище Объединенных Наций в мире. Здесь находится 2300 могил военнослужащих из одиннадцати стран, воевавших в Корее на стороне южан под голубым флагом ООН. Большинство — британцы, канадцы, австралийцы. Похоронены здесь американцы, французы, голландцы и новозеландцы. Сотни могил с мусульманскими полумесяцем и звездой — в Корее погибло много солдат из Турции. Хранится здесь память и о православных греках, павших в боях.
В апреле мне выпала честь выступать на Всемирной конференции журналистов в Сеуле, устроенной Ассоциацией корейских журналистов. Я говорил о том, что на празднование 70-летия Победы в Москву наряду с северокорейским лидером Ким Чен Ыном была приглашена и президент Южной Кореи Пак Кын Хё. И о том, что было бы хорошо, если бы руководители двух Корей встретились в Москве — не обязательно, чтобы это был бы какой-то саммит с весомыми договореннод стями. Просто даже безрезульта безрезультатный разговор всегда лучше откровенной враждебности.вр И что мне по-человечески будетб очень жаль, если эта встреча не состоится.
На следующий день из газет я узнал, что Пак Кын Хё после долгих размышлений решила все же не ехать в Москву. (А позже стало известно, что и лидер Северной Кореи в российскую столицу решил не ехать — вместо него на Парад Победы отправился председатель президиума Верховного народного собрания КНДР Ким Ен Нам.)
И это при том, что как на Севере, так и на Юге Корейского полуострова много говорят о необходимости объединения расколотой нации. Но, как заметил специализирующийся на корейской тематике британский журналист Эндрю Салмон, «сегодня, в 2015-м, воссоединение выглядит не ближе, чем это было в 1945-м».
Самая большая проблема в том, что стороны конфликта на практике мало готовы идти на компромисс и прислушиваться к страхам друг друга. А американское военное присутствие на полуострове миру и взаимопониманию между корейцами не способствует. Не будучи никоим образом сторонником идей чучхе и сонгун, я отлично понимаю логику Пхеньяна, вынужденного развивать свой ракетно-ядерный потенциал. После уроков Югославии, Ирака и Ливии это, увы, единственная гарантия суверенитета. Но при этом опять-таки фактор нестабильности в регионе, который дает Югу и американцам поводы для дальнейшей милитаризации. Что, в свой черед, заставляет КНДР вкладывать все ресурсы в развитие военной мощи... Такой вот замкнутый круг получается.
А пока политики рассуждают про необходимость воссоединения полуострова, экономисты говорят о миллиардах долларов издержек в случае объединения страны. И еще вырастает — во всяком случае, на Юге —
Сеул находится примерно в часе автомобильной езды от демилитаризованной зоны. Глядя на этот город сегодня, трудно поверить, что во время Корейской войны он несколько раз переходил из рук в руки. Сначала его взяли северокорейцы, потом отбили американцы, потом снова северяне и китайцы, а затем вновь «войска ООН».
Один из туристических «аттракционов» на ДМЗ — подземный туннель, прорытый северянами через границу и обнаруженный 35 лет назад при помощи перебежчика. Туннель был прорыт на глубине 73 метров, его длина — 1,7 км. По оценкам, в туннеле легко могли бы поместиться 30 тысяч военных. На Юге считают, что поземный ход был прорыт для внезапной атаки на Сеул, в 44 км от которого он был найден. Говорят, таких туннелей было прорыто около двадцати. Найдены только четыре.
Как бы то ни было, Сеул нисколько не похож на «прифронтовой» город. Здесь кипит жизнь. Небоскребы тут соседствуют с традиционными корейскими дворцами, шикарные торговые улицы — с узкими рыночными переулочками. Корейская специфика здесь уживается с вестернизацией. И, находясь в Сеуле, не слишком ощущаешь азиатскую экзотику — скорее, чувствуешь себя как в какой-нибудь из западных столиц. Или даже в Москве.
А что? Тоже динамичный мегаполис с 10-миллионным населением (а если брать Большой Сеул — куда как больше). Жизнь в стиле «ппали-ппали» — «быстро-быстро», или «давай-давай» по-нашему. Роскошные торговые центры — и тут же укладывающиеся на ночь среди картонных коробок бомжи в подземных переходах. Здесь, как и у нас, любят гульнуть и выпить. Даже собственная версия водочно-пивного «ерша» есть. Только там в пиво добавляют корейскую водку сочжу. И называют смесь poktan (бомба). Да и знаменитое кимчи, как и прочие корейские блюда, россиянам приходится по вкусу. Ну и вообще... С белорусским коллегой забрели в уличную забегаловку, где оказались вовлечены в развеселое распивание горячительных напитков с отдыхавшей местной семьей — при минимуме словарного запаса (мы не говорим по-корейски, наши собутыльники почти ни слова не знали по-английски) мы оживленно болтали часа полтора, заказывая все новые порции сочжу и угощая друг друга.
Наконец, тут в центре города даже памятник Пушкину стоит! И надпись золотыми буквами на двух языках гласит: «Сердце в будущем живет,/Настоящее уныло:/Все мгновенно, все пройдет,/Что пройдет, то будет мило». Вполне по-русски и, надо думать, покорейски. И неплохо вписывается в буддийский контекст, по-моему.
Нелегко поверить сегодня и в то, что еще несколько десятилетий назад Южная Корея была одной из беднейших стран в мире. Что по темпам развития экономики она уступала КНДР. Что здесь царили нищета, коррупция и диктаторские режимы.
Но именно диктатура генерала Пак Чон Хи, пришедшего к власти в результате «военной революции» (читай: государственного переворота) 1961 года, помогла совершить то, что вошло в историю как «чудо на реке Хан», превратившее Южную Корею в одного из лидеров мировой экономики.
Но история эта поучительна: путь к процветанию и демократии редко бывает гладким. Он должен быть выстрадан. И порой лежит через бедность и репрессии. Ну и, конечно, через большой труд и целеустремленность.
Кладбище ООН в Пусане. новое поколение, которое привыкло жить в отдельно взятой части Кореи и не очень-то стремится объединяться с соотечественниками, живущими по другую сторону демилитаризованной зоны.
ЗДЕСЬ ВСЕ ОЧЕНЬ СТРОГО. «Фотографировать можно, только когда дадим разрешение», — говорит американский военный. Здесь экскурсантов водят парами — и чуть ли не строем. Мы на линии, разделяющей Корейский полуостров. По эту сторону — южнокорейские и американские солдаты. По другую виден одиноко стоящий северокорейский военнослужащий. 38-я параллель, по которой проходит граница между двумя Кореями, если говорить формально, — одна. Но для каждой страны она своя. И пока две параллельные прямые не сходятся.