ГРАДУС АБСУРДА
Кто пытается превратить погибшего в ДТП шестилетнего ребенка в пьяницу?
Цинизм этой истории не знает границ. Почти два месяца назад во дворе в подмосковном Железнодорожном сбили шестилетнего мальчика. За рулем автомобиля находилась 31летняя Ольга Алисова. Дама, как утверждают многие СМИ, непростая — супруга одного из членов местной ОПГ.
С первых дней с этим делом начали происходить странные вещи: сперва исчезли записи со всех камер наблюдения во дворе, потом к свидетелям аварии в двери начали стучаться подозрительные люди. А под занавес самого погибшего шестилетнего Алешу сделали «пьяным». В крови ребенка эксперт обнаружил 2,7 промилле алкоголя, а это значит, что перед прогулкой ребенок выпил как минимум сто граммов водки. Бред? Ошибка? Злой умысел? Любой здравый человек задался бы этими вопросами. Почему на вопиющие результаты экспертизы обратили внимание «сверху» только после поднятой в СМИ шумихи?
Все произошло еще 23 апреля во дворе дома в микрорайоне Павлино, где проживает семья Шимко. Шестилетний Алеша вместе с дедушкой возвращались с прогулки. Пенсионер вез самокат внука, мальчик вприпрыжку бежал по направлению к своему подъезду. На часах было 17.56, то есть не сумерки, когда можно не заметить пешехода. И тем более не глубокая ночь.
«Хендай Солярис» на дорогу вылетел внезапно. Именно вылетел — так утверждают очевидцы происшествия. Вот что они потом писали в соцсетях (орфография и пунктуация авторов сохранены):
«Она на скорости примерно в 60 км сбила мальчонку, проехала по нему и протащила от одного подъезда до другого. У нас там детская площадка и тупик, никто никогда не гонял. Но она — неместная... »
«Протащила ребенка на расстоянии двух корпусов припаркованных авто. Позади нее был тупик, от него машина начала разгон. Именно разгон, а не движение... Сразу братья с гор понаехали, вместе с полицией ограждали эту мадам от самосуда!»
В тот момент папа Алеши Роман находился дома. К месту трагедии он прибежал минут через шесть.
— Когда я спустился, сын уже не двигался. Но в объяснительной она написала, что после наезда ребенок шевелился, подавал признаки жизни. Но она даже не попыталась оказать ему помощь. Очевидцы положили сына на заднее сиденье ее машины. А эта Ольга все время беспокоилась, как бы ее салон не испачкали кровью, — говорит Роман.
Даже «скорую», со слов отца ребенка, вызвали случайные прохожие. Они выбежали на трассу и смогли перехватить проезжавший мимо реанимобиль. Но сделать ничего медики уже не смогли...
— Алисова на месте ДТП давала какие-то пояснения?
— Утверждала, что ехала с разрешенной скоростью в 20 километров в час. Но, извините, на такой скорости «Хендай Солярис» даже на бордюр не заедет. А здесь машина ребенка двумя колесами переехала. К тому же свидетели все как один утверждают: она не только гнала по двору, но в этот момент еще и по телефону разговаривала. Из машины после наезда Алисова вышла с телефоном в руках.
С самого начала с этим делом начинают происходить поистине мистические вещи. Например, аварию засняли целые три камеры видеонаблюдения — небывалая удача. Вот только изображение ни с одной из них в деле не фигурирует. Просто потому, что его якобы нет.
— Одна из камер висела на подъезде, сведения с нее должны передаваться на сервер проекта «Безопасный город». Но, как нам сказали ответственные люди из этой структуры, в день ДТП именно эта камера не работала. Записи есть за день до трагедии, через день после, а 23 апреля камера по какому-то стран- ному стечению обстоятельств сломалась, — возмущается отец погибшего мальчика. На стене дома висела и вторая камера, ее водрузил кто-то из жильцов, дабы следить за своей машиной. Вот только 24 апреля прибор видеонаблюдения демонтировали. Не могут разыскать и хозяев камеры — никто из жильцов дома не сознается, что прибор принадлежал им. Хотя с чего вдруг такая скрытность? Ведь таким образом можно помочь в расследовании гибели ребенка. — Кабель от этой камеры ведет в подвал, где, очевидно, стоит сервер, куда пишется информация. Но дверь в подвал открывать сотрудники ЖЭКа отказываются, — рассказывает Роман. Есть еще запись с камеры на магазине «Пятерочка». Но и с этим видео не все так гладко. Информация на сервере хранится всего четыре дня, после чего автоматически удаляется. Когда отец Алеши на третий день узнал, что следствие так и не затребовало эти съемки в магазине, он самостоятельно пытался получить их. — Но так как запись изъята без протокола, в суде доказательством она не будет считаться. К тому же непосредственно момента наезда на этом видео нет, — комментирует Роман. Дело завели спустя 20 дней после ДТП. А отцу погибшего мальчика об этом сообщили и вовсе спустя месяц. Видимо, в следствии посчитали, что информировать его о таком «пустяке» не нужно. И вот несколько дней назад Роман приехал в полицию, чтобы узнать, есть ли какое-то движение по делу. Ему протянули результаты экспертизы, которые не укладываются в голове. В крови ребенка обнаружили алкоголь — 2,7 промилле. Пострадавший, цитата из экспертизы, «в момент наступления смерти находился в состоянии опьянения, которое могло соответствовать сильной степени». В шесть-то лет! — И следователь не постеснялся мне эту экспертизу вручить, — голос Романа дрожит. — Сейчас все пишут, что это полбутылки водки. Не совсем так. Если отталкиваться от массы тела сына, то 2,7 промилле соответствует ста граммам крепкого спиртного. Но
откуда они могли взяться в крови моего сына, который даже от газировки отворачивался — не переносил, когда пузырьки в нос ударяли.
— Как сам следователь отреагировал на то, что у ребенка в крови нашли алкоголь?
— Изначально мне показалось, что он и сам удивлен таким результатом. Но на мою просьбу провести повторную экспертизу, использовав образцы крови сына с заднего сиденья автомобиля, следователь ответил сверхцинично: «Не сомневаюсь, что образцы совпадут». А потом мне начали задавать вопросы из серии «может ли у вас в семье алкоголь стоять в свободном доступе», «не мог ли парень что-нибудь хлебнуть в холодильнике». То есть меня подводили к тому, чтобы я принял мысль, что сын был нетрезв...
Роман уверен — результаты экспертизы не ошибка. Пробирки с образцами для исследования намеренно подменили.
— Экспертизу крови сына делали не у нас в Железнодорожном, а отправили в Клинический институт Владимирского (МОНИКИ). Возможно, в процессе перевозки пробирки заменили — ведь они не подписаны, — предполагает отец.
— Но ведь такой вариант ухода от ответственности — глупейший. Экспертизу легко оспорить, да и здравому смыслу результаты противоречат.
— У них не получилось запугать свидетелей — сразу после ДТП ночью к ним в двери стучались какие-то амбалы. Но люди не испугались — все написали заявления. Вот они и решились на такой вариант. Возможно, надеялись, что на эксгумацию мы не согласимся и подложная экспертиза пройдет.
Здесь нелишним будет объяснить, как вообще проводят экспертизу по авариям со смертельным исходом. Об этом «МК» рассказал бывший старший следователь по особо важным делам отдела по расследованию ДТП ГСУ ГУ МВД по Москве адвокат Александр Мельцев:
— Сразу поясню — судмедэксперты на места аварий не выезжают. Смерть констатирует скорая помощь, затем свидетельство передается полицейским — на месте ДТП обязательно присутствует следователь. Он составляет протокол, фиксирует видимые повреждения, положение тела, содержимое карманов и т.д. После этого труп переправляется в судебный морг, где проводится исследование — это чтобы установить точную причину смерти. Определяются все травмы — их подробно перечисляют, и берутся анализы (крови, мочи, кусочки тканей — обычно это часть почки). Лаборант упаковывает биоматериалы в пробирки, опечатывает и отправляет в другое экспертное учреждение — там уже проводится исследование. Эксперта предупреждают об уголовной ответственности за дачу ложного заключения. После того как все будет готово, заключение отправляют в морг и вы- дают на руки следователю. Кстати, не очень понятно, зачем в случае со смертью мальчика нужна эксгумация — ведь некоторые части тканей хранятся в морге как минимум 10 лет. По моему мнению, в данном случае могла иметь место техническая ошибка — лаборант перепутал анализы. Не исключено, что в тот день отправляли на исследование биоматериалы нескольких трупов.
Значит, вполне можно допустить, что злосчастные промилле в крови ребенка появились из-за пресловутого человеческого фактора. Но от этого ситуация не становится менее шокирующей. Тем более что расследование дела не продвигается, а предполагаемая виновница так и ходит на свободе. Более того, Ольга Алисова не проявила не малейшего раскаяния, попытку загладить вину она предприняла, отправив через две недели после ДТП родителям Алеши чек на 50 тысяч рублей. Естественно, он ушел обратно. Знакомые семьи предполагают, что этот шаг провернули вовсе не из добрых побуждений, а для суда. Чтобы показать: моральный вред виновница аварии возместила. — На связь Ольга не выходила? — интересуюсь у Романа.
— Через полтора месяца мне позвонил ее адвокат и настоял на встрече. Я пришел. Но та сторона начала мне доказывать, что ребенок сам виноват — выскочил на дорогу и там то ли упал, то ли сел на корточки. Потому она его и не видела. Хотя все свидетели утверждают, что такого не было. В итоге я не смог это слушать — ушел.
Более того, проведенный следственный эксперимент доказывает, что бегущего Алешу было видно даже с заднего сиденья автомобиля.
— Этот эксперимент — отдельная история. Взяли такой же «Солярис», посадили в него людей, попросили ребенка такой же комплекции, как мой сын, пройти тем же маршрутом. Но этот эксперимент не оформили как надо — то есть следователи не вели фото- и видеофиксацию. Просто разыграли сценку... Но запись вел я. Потом следователь попросил меня предоставить ему этот ролик. Мы, конечно, отказались. Боимся, что в этом случае в суде его опять отметут как не оформленный по всем правилам.
Отец погибшего мальчика очень надеется, что после передачи дела в СК следствие будет проведено надлежащим образом. Но пока остается неясно, чем были все эти странности в деле: результатом ошибки, халатности (Следственный комитет уже возбудил дело по этой статье, эксперта допрашивают) или намеренным искажением фактов? Тем более что Ольга Алисова — девушка далеко не простая, хоть и работает обычным продавцом в салоне связи. В СМИ ее называют женой одного из участников ОПГ и чуть ли не криминального авторитета Сергея Алисова. На кривую дорожку Алисов ступил в 2010 году, когда ему было всего 20 лет. Сергей вступил в группировку, члены которой решили убивать одиноких людей и присваивать себе их квартиры. Банда образовалась в 2007 году силами 29-летней москвички Натальи Гомоновой и ее сожителя по фамилии Новиков. Вскоре к ним присоединился 26-летний уроженец Курской области Анатолий Корняков, который и стал лидером этой ОПГ. Однако настоящую мощь группировка набрала, когда туда вступили еще семь человек, в числе которых и оказался Алисов. Сначала преступники занимались тем, что оформляли по поддельным документам кредиты в разных банках. Но, выручив 600 тысяч рублей, компания решила перейти на новый уровень и обратила свой взор на одиноких владельцев квартир. Первой жертвой бандитов стал 41-летний москвич, человек не семейный и, на свою беду, алкоголезависимый. Гомонова явилась к мужчине под видом приезжей, которая желала снять комнату. Хозяин согласился принять постоялицу. А та, улучив момент, выкрала все правоустанавливающие документы на квартиру. Вскоре в дело вступили и остальные члены банды, которые активно спаивали москвича и даже умудрились переселить его жить на стройку, устроив туда сторожем. За это время они продали квартиру за 6 миллионов рублей, а мужчину прописали в старом доме Корнякова в Курской области. Затем они вывезли туда свою жертву и убили, перерезав горло. В дальнейшем было совершено несколько аналогичных преступлений, пока бандиты не были пойманы. В итоге все члены ОПГ получили большие сроки, Корняков сел на 23 года. А Алисов отправился в колонию строгого режима на 10 лет. Освободиться он должен лишь в 2020 году.