По стопам свооего героя
Вернувшийся из США в Россию, как и его герой Джек Восьмеркин, Александр Кузнецов будет преподавать в Таллинне
22 сентября в Таллинне состоялось открытие школы актерского мастерства и медиапрофессий для детей ArtMedia Kool. В рамках этого мероприятия Эстонию посетил художественный руководитель школы, известный актер и педагог Александр Кузнецов, который 23 сентября провел первый мастер-класс. Приехав к нам впервые, актер рассказал «МК-Эстонии» о жизни в США, работе с мировыми занменитостями и о том, как встреча с Мерил Стрип изменила его жизнь.
Александр Кузнецов известен не только на постсоветском пространстве. На пике своей популярности в начале 90-х актер уехал в США, где построил успешную курьеру актера, а также занимался преподаванием.
Дело случая
– Вы уехали из россии в СШа на пике популярности. почему вы решились на столь рискованный шаг?
– Так получилось, что в 1989 году, получив приглашение на главную роль у Леонида Гайдая в картине «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди», я уехал к друзьям в Мюнхен. И вдруг мне позвонил немецкий продюсер Артур Браун, который сказал, что запускается сериал по Джеку Лондону «Золотая лихорадка», и меня приглашают на одну из главных ролей.
Это был 13-серийный телевизионный фильм, который снимал оскароносный Джеймс Хилл. Его фильм «Рожденный свободным» про семью львов в саваннах Африки я смотрел, будучи еще ребенком, в местном доме культуры. И вдруг я как актер попадаю к этому режиссеру в огромный международный проект. Для меня это было потрясение. Поэтому, к моему большому сожалению, я позвонил Леониду Гайдаю и отказался от работы, за что Дима Ха- ратьян до сих пор мне благодарен.
В том же году я получил предложение сниматься в американском фильме «Бегущий по льду». Так что в 1991 году я снялся уже в двух крупных англоязычных проектах. В этом же году произошел ГКЧП. В последние дни съемок «Бегущего по льду» на Красной площади вместе с черными волгами по команде режиссера выехали бронетранспортеры. Режиссер и продюсер были в ужасе – разве мы заказывали военную технику? Они позвонили в посольство США, узнали, что в СССР государственный переворот, все побросали и улетели. А через неделю по контракту улетел и я.
Закончив оба проекта, посоветовавшись с семьей и друзьями, я понял, что советский кинематограф вместе с советским государством прекратил существование, киностудии из работающих огромных студий превратились в огромные заброшенные склады с бездомными кошками. В общем, я подумал, почему бы не попробовать силы в Голливуде. – В то время советские люди не владели английским языком на хорошем уровне. Как вам удалось преодолеть это препятствие?
– Когда я начал сниматься, я мог объясняться и работать с американцами. Но когда я приехал в Лос-Анджелес, был потрясен, что не могу понять ни одного слова по телевизору. Я мог поддерживать беседу, когда обращались ко мне, но только на определенные темы. А если люди начинали говорить между собой, я терял нить разговора. Поэтому первое, что я сделал – купил телевизор, который работал у меня 24 часа в сутки, и из этого потока вдруг я начал улавливать отдельные слова, потом предложения, а потом стал понимать, о чем вообще говорят.
Помню это прекрасное ощущение, когда примерно в 1992 году, уже прошло месяцев пять с моего переезда, я ехал по жаркому Лос-Анджелесу, и вдруг по радио наткнулся на песню Beatles Help. Я с удовольствием начал ее слушать, потому что песня знакома мне с детства. И вдруг, к своему удивлению, заметил, что понимаю все слова. Второе приятное ощущение было, когда я стал понимать юмор. Это знак, что ты уже входишь в языковую культуру.
Больше звезда – шире душа
– Вы снимались с такими известными актерами, как Сильвестр Сталлоне, Джордж Клуни, Николь Кидман. Каково это – работать со звездами мировой величины?
– Я понял, что чем больше звезда, тем шире душа, тем легче общаться. Чем больше талант, тем больше простоты, естественности, открытости. Мне посчастливилось и в Советском Союзе поработать с такими великими актерами, как Евгений Евстигнеев, Наталья Гундарева, Армен Джигарханян, Валентин Гафт… Для
меня это были актеры, которых я помнил с детства. И вдруг ты становишься с ними партнерами по фильму – это ощущение внутреннего трепета и страха.
Ну а когда я встретился на площадке с Джорджем Клуни, Клинтом Иствудом, Николь Кидман, Дрю Берримор, Робертом Дювалем, ощущения были сильными. Душа дрожит, боишься подвести, чувствуешь ответственность. Но удивительное в том, что это очень простые в общении люди, открытые. Они уважают тебя как профессионала. – В чем это выражается?
– Был удивительный случай, моя первая главная роль в сериале JAG («Военные следователи» – прим. ред.). Я играл русского капитана подводной лодки, который в рамках военных игр встречает у себя на борту американскую делегацию. Мы идем по трюмам, я веду эту экскурсию и рассказываю: «Здесь у нас торпедный отсек, торпеды наши быстрее ваших. Здесь у нас двигательный отсек, наши двигатели мощнее и бесшумнее ваших». Было три страницы монолога с техническими терминами.
Мы с первого дубля все сняли, и вдруг, я никогда такого не слышал, вся съемочная группа начала аплодировать. Все подошли, пожали руку, сказали, что это была отличная работа. Подошел и главный герой, звезда сериала, который идет уже восемь лет, спросил кто я и откуда. Сказал, что поражен, потому что сам на родном языке такое не выучил бы, а я
на чужом с первого раза это сказал. Я ответил, что у нас хорошая школа. Так что там уважают в тебе профессионала. Я никогда не чувствовал какого-то пренебрежения из-за того, что я русский. Судьбоносная встреча – В одном интервью вы сказали, что встреча с Мерил Стрип изменила вашу жизнь. Что это значит?
– Да, это было реальное потрясение. Я был в бизнесе уже около 30 лет. В рамках Московского кинофестиваля на банкете на Красной площади я увидел, что Мерил Стрип сидит рядом. Подошел к ней, представился, рассказал, что преподаю актерское мастерство и именно сейчас уделяю большое внимание секретам кастинга. «Вы самая успешная актриса всех времен и народов, у вас самое большое количество
«Оскаров» и номинаций, – сказал я ей. – Как вы это делаете?». Ее история меня потрясла, в короткой беседе она перевернула мое сознание. – Что же такого Мерил Стрип вам сказала?
– Она сказала очень важные вещи. Я спросил ее, какие задачи она себе ставит. «Вдохновить и замотивировать, – ответила она. – Если вы сможете, благодаря своей работе, это сделать, люди будут вам всю жизнь благодарны». И это правда, это единственное, что нами движет. Деньги, власть – это низменная мотивация. А душевная и самая яркая – это вдохновение.
Я спросил Мерил, как проходит процесс кастинга. И она ответила, что, когда приходит на кастинги, а она их посещает, хотя могла бы не делать этого, ей интересно встретиться с режиссером и продюсером. С режиссером потому, что, прочитав сценарий, у нее складывается определенное видение персонажа и истории, и ей хочется понять, насколько оно совпадает с режиссерским.
А потом она сказала то, чему нас не учили в Щукинском: «Я приношу продукт в виде двух-трех сцен, готовый к продаже на 100 процентов. Это выглядит так, что я готова прямо сейчас выйти на съемочную площадку и работать. И я знаю, что этот продукт купят миллионы зрителей. Они будут счастливы и посоветуют его друзьям, знакомым, коллегам. И те тоже будут счастливы. Так вот я приношу этот продукт. Текст на-
писан не мной, но я делаю его своим. Я оборачиваю его в красивую оберточную бумагу моих личных историй, которые подчеркивают, что я и персонаж едины, вешаю пару бантиков в виде шуток-прибауток и ценник – 15 миллионов долларов. Для этого мне нужна встреча с продюсером, чтобы понять, насколько мы подходим друг другу на уровне цены».
Вроде бы, концепция короткая, но она настолько простая и четкая, что поразила меня. Я никогда об этом не думал, нас не учили продавать. Сейчас, преподавая, я вижу, что люди недооценивают себя, они все время занижают собственную оценку, и это неправильно. Нам нужно учиться вырабатывать не снобизм, не излишнюю гордость, но понимание того, кто ты и сколько стоишь на рынке, что ты профессионал своего дела. Профессионал от любителя отличается тем, что получает деньги за свой труд. И чем больше твоя зарплата, тем больше ты ценишь себя и других.
Один из ярчайших моментов в моей жизни был, когда я продал Клинту Иствуду одну фразу за 35 000 долларов. – Что это была за фраза?
– Я успешно работал в Лос-Анджелесе уже лет шесть. Вдруг звонит мой агент и говорит: «Есть сценарий, но не очень удобно тебе его предлагать, потому что там всего одна фраза: «Yes, I know» – «Да, я знаю». Конечно, это не твой уровень, но режиссер картины Клинт Иствуд. Ты как?». Я, конечно же, согласился и поехал на кинопробы.
Как обычно, стоит девочка с камерой – представьтесь, скажите свою фразу, до свидания. Ну что там можно сыграть за эту минуту? Тебе же дают одну страницу, ты не знаешь ни сценария, ничего. И только благодаря своему опыту, своему профессионализму, пытаешься что-то втиснуть в эту историю. Прошел месяц, я думал, что пролетел, но вдруг позвонил агент – роль моя.
Я поехал по указанному адресу под ЛосАнджелесом. Сначала жилые дома, потом какая-то промзона, затем колючая проволока, у ворот вышки, люди с автоматами. Мы шли по каким-то коридорам, цехам, а затем прошли в зал, где я увидел огромный экран, метров 15 в высоту, на котором летали реальные американские спутники. Я попал в настоящий космический центр NASA.
Меня познакомили с Клинтом, и он признался, что я получил роль, потому что смог убедить его, что я российский инженер. Так а я он и есть! У меня первое образование – Московский авиационный институт. Я отучился пять лет, только диплом не написал.
В результате мы должны были репетировать. Я встал на точку и вдруг слышу в тишине: «action». Подсознание подсказало, а вдруг они не просто репетируют, а снимают. И я, чтобы не чисто технически пройти по меткам, немного сымпровизировал. Мы отработали сцену, и вдруг к моему удивлению, говорят: «Стоп, снято». Как снято, вы что, это же была репетиция? Но Клинт Иствуд сказал, что все снято, как надо.
Я реально в слезах ехал домой, проклиная себя, ведь надо было поинтереснее сыграть. Разочаровался, что у меня был шанс попасть в хорошее кино, и я его профукал. На следующий день позвонил агент и сказал, что я впечатлил Клинта настолько, что он продлил мне контракт на целый месяц. То есть один съемочный день превратился в целый месяц работы на студии Warner Brothers. Была построе- на точная копия этого космического центра, меня не было прописано в сценарии, мы импровизировали на ходу.
Семейное дело – Почему же вы решили вернуться в Россию, если дела в США шли так хорошо?
– Возвращение было непростым. Так сложились обстоятельства, которых много. Прежде всего, повлияло то, что помимо своей актерской работы я занимался бизнесом. Под Нижним Новгородом мы должны были строить в рамках национального проекта комфортное жилье, 30 000 домиков, целый пригород. Это был крупный проект с государственной поддержкой. Плюс были большие проекты на телевидении. К тому же в Москве была больная мама, а в США развод. Как и мой герой Джек Восьмеркин, покрутившись в США,
возвращается в Россию, так же и я. – Вы преподавали в США, у вас школа в России, сейчас открылась школа в Таллинне, где вы являетесь художественным руководителем. Что вам больше по душе, актерство или преподавание?
– Нельзя сказать, что нравится больше, это совсем разные направления. Мне нравится баланс между ними. Как ни грустно это говорить, но педагогика приносит совсем мало денег. В России это именно так, в США получше. Но кино и театр, актерская профессия для меня все равно остаются главными. Мне больше нравится кино и телевидение, потому что аудитория шире. Театр – это потрясающая лаборатория и поиск самого себя, но телевидение – самое интересное, что может быть.
Вспоминаю, как я, будучи студентом, попал на съемочную площадку, и ничего не понимал. Надо было тут же на каком-то интуитивном уровне все познавать, делая огромное количество ошибок. Тогда это было оправдано, потому что поставить кинокамеру в классе было нереально. А сейчас даже на телефон можно снимать, но все равно нет такой программы в обучении. Работая на съемочной площадке с молодежью, я вижу, что они, как и я когдато, тыкаются носом, не понимая, что они делают. – В эстонской школе будет обучение для детей?
– Да. Я считаю, что актерское мастерство должно быть обязательным предметом в школе. Для многих умение высказаться, понять себя, свое место в этом социуме является проблемой. И проще всего это понять через те игры, которые изначально заложены в драматургии. Театр и кино именно поэтому и востребованы – через это визуальное искусство мы набираемся эмоционального интеллекта, понимаем, что мы не одиноки, ассоциируем себя с героями и растем.
Оказывается, вся мировая драматургия – это всего лишь 50 героев и 50–60 ситуаций. Мы немного меняемся в оттенках, но архетипы, конфликты, ситуации какими были 1000 лет назад, такими и остались. Поэтому надо этот человеческий опыт передать через драматургию.
Чем больше твоя зарплата, тем больше ты ценишь себя и других.