МИНИСТР ЖЕНСКОГО СЧАСТЬЯ
Коллонтай проработала в правительстве всего четыре месяца. Немногим политикам удавалось за столь короткий срок сделать так много
В Смольном в те революционные дни 1917 года приехавшую из Соединенных Штатов журналистку познакомили с членом ЦК партии большевиков Александрой Коллонтай. Американка без околичностей спросила: — Вы скоро будете министром? — Конечно, нет, — ответила она, смеясь. — Если бы мне пришлось стать министром, я стала бы такой же глупой, как и все министры.
О ПОЛЬЗЕ ИГРАЛЬНЫХ КАРТ
А 30 октября 1917 года Ленин вручил Александре Михайловне удостоверение: «Республиканское Правительство (Совет Народных Комиссаров) уполномочивает товарища А.Коллонтай народным комиссаром общественного призрения».
На самом деле ее ведомство назвали Наркоматом государственного призрения. Это забытое ныне слово означало социальное обеспечение. Американская журналистка вновь пришла к Коллонтай, чтобы выяснить, как будет организовано распределение сгущенного молока, полученного Красным Крестом из Соединенных Штатов. Не без ехидства напомнила наркому о недавнем разговоре.
— А я действительно глупею, — сказала Коллонтай. — Но что делать? Нас так мало, а работы много.
В ее руках оказалось огромное хозяйство, вспоминала Александра Коллонтай: «Это и приюты, и инвалиды войны, и протезные мастерские, и больницы, и санатории, и колонии для прокаженных, и воспитательные дома, и институты девиц, и дома для слепых».
В России было два с половиной миллиона инвалидов войны и еще четыре миллиона раненых и больных. Все они теперь зависели от ее способности им помочь. Она сразу поставила вопрос о пенсиях инвалидам войны, многие из которых нищенствовали. Журналисты спрашивали ее, как она намеревается добыть такие большие средства.
— Находила же страна деньги на войну, — уверенно отвечала она. — Найдем и на это.
Но денег наркомату давали мало. Зато наделили монопольным правом на продажу игральных карт. Коллонтай распорядилась продавать их по исключительно высокой цене. Покупатели жаловались, но заказывали сразу по много колод.
НОВЫЕ ЗАКОНЫ И ЦЕРКОВЬ
Новации Коллонтай вызывали в ту пору насмешки и раздражение, но сделанное ею произвело своего рода революцию в семейных отношениях. Ее усилиями были приняты два важнейших закона. 16 декабря 1917 года появился декрет ВЦИК и Совета народных комиссаров «О расторжении брака», а 18 декабря — «О гражданском браке, о детях и о введении книг актов состояния». Оба закона были куда прогрессивнее, чем принятые к тому времени в большинстве европейских стран. За два дня правительство России по предложению Коллонтай решило проблемы, копившиеся десятилетиями.
Развод теперь без труда мог получить любой из супругов. В декрете говорилось: «Брак расторгается вследствие просьбы о том обоих супругов или хотя бы одного из них». Задача судьи состояла только в том, чтобы решить, с кем останутся несовершеннолетние дети и кто будет давать средства на их воспитание.
Второй декрет заменил брак церковный гражданским, установил равенство супругов (в том числе в праве на общую семейную собственность и на свои доходы) и уравнял в правах внебрачных детей с законнорожденными. Рожденные вне брака тоже получили право на алименты. Причем отцовство устанавливалось судом на основе заявления матери.
Некоторые историки полагают, что поспешность принятия декрета о гражданском браке диктовалась желанием большевиков отнять у церкви основную сферу влияния. Тем более что 20 января 1918 года Совнарком принял декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах — об отделении церкви от государства, а школы от церкви.
Но едва ли это был главный мотив для Коллонтай. Ею руководило страстное желание уравнять женщину в правах с мужчиной. И как только она получила возможность реализовать свои идеи, она это сделала.
А позаботиться о детях, рожденных вне брака, было особо благим делом. Она избавила детишек от клейма, которое на них ставили. А таких детей было немало. Видный большевик, председатель Минского совета Карл Ландер писал в автобиографии: «Я имел по тогдашним условиям несчастье принадлежать к категории заклейменных презрением незаконнорожденных».
Поместный собор отверг предложение считать поводом к разводу жестокое обращение с супругом. Предупредил, что «брак, освященный Церковью, не может быть расторгнут гражданской властью». Православные христиане, которых разведет судья и которые вступят в новый гражданский брак, будут «повинны в многоженстве и прелюбодеянии». Но законодательство Александры Коллонтай больше отвечало потребностям общества.
АБОРТ — НЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ
В своем наркомате Коллонтай создала отдел охраны материнства и младенчества, обещая полноценную медицинскую помощь всем будущим матерям за государственный счет. Благодаря Александре Михайловне аборты перестали считаться преступлением.
Сохранился «Отчет по столу прессы Комиссариата государственного призрения за второе полугодие 1917 года». Это вырезки из газет о деятельности ведомства Коллонтай. Среди них — напечатанное в прессе распоряжение наркома Петроградской земской управе: «Настоящим предписывается выдавать суточные деньги уволенным в первобытное состояние увечным, раненым и больным, а также выздоравливающим солдатам».
Декретом Совнаркома образовали Всероссийский союз увечных воинов — для помощи инвалидам войны и их семьям. При Наркомате государственного призрения образовали Временный центральный исполнительный комитет увечных воинов.
Коллонтай просила 15 декабря 1917 года на заседании Совнаркома установить пенсии увечным воинам. Члены правительства согласились установить надбавку к пенсиям инвалидов войны. Несколько недель Коллонтай выпрашивала семьдесят миллионов рублей на нужды увечных. 16 января 1918 года Совнарком выделил всего три миллиона.
«Не было ни дня, ни ночи, — вспоминала Александра Михайловна. — Фронт, война, наступление и мои увечные воины, требующие новых протезов. Постановление Совнаркома о социальном обеспечении. Матросы, вереницами приводящие ко мне своих жен и подруг, чтобы я «без проволочки» размещала их по еще не существующим, еще только намеченным домам для матерей.
Организуем Совдепы, и к нам являются прокаженные из Живых Ключей, желающие самоуправляться. Клубок задач и недоделанных намеченных новых начинаний. Закрою глаза — все лица, лица, лица. Просители — люди «с идеями», люди с проектами, люди с претензиями, люди с благими намерениями».
ПРИЮТЫ ВМЕСТО МОНАСТЫРЕЙ
У Коллонтай возникла идея передать монастыри в ведение ее наркомата — для использования в качестве приютов для инвалидов и престарелых. Она обратилась в правительство: «Народный комиссариат государственного призрения, сильно нуждаясь в подходящих помещениях как для престарелых, так равно и для прочих призреваемых, находит необходимым реквизицию Александро-Невской лавры».
Совнарком ее поддержал. Отряд красногвардейцев и матросов прибыл в лавру, чтобы передать часть монастырских зданий инвалидам войны. Люди с оружием столкнулись с богомольцами, произошло трагиче- ское событие — был убит священник отец Петр Скипетров.
Но Коллонтай не отказалась от мысли использовать монастыри в нуждах государства. 30 октября 1918 года в «Вечерних известиях» появилась ее статья «Старость — не проклятье, а заслуженный отдых»:
«В коммунистическом государстве не может и не должно быть места для бесприютной заброшенности и одинокой старости. Забота коммунистического государства — это организация общежитий для пожилых, отработавших свою долю, рабочих и работниц. Разумеется, эти общежития не должны быть похожи на капиталистические богадельни-казармы, куда раньше посылали стариков и старух «помирать»… Старости близка природа с ее успокаивающей душу мудростью и величавой тишиной. Всего лучше организовывать такие общежития за городом, обеспечивая в них стареющим рабочим и работницам посильный труд…
Но где взять сейчас такие дома, здания, приспособления для намеченной цели? Дома, здания эти есть — это монастыри».
10 ноября 1918 года в «Правде» Александра Михайловна продолжила тему — как помочь инвалидам, больным туберкулезом, истощенным недоеданием:
«Что может быть более подходящим для санаториев, чем раскиданные по всей России «черные гнезда» — монастыри? Обычно они расположены за чертой города, среди полей, лугов; тут же сад, огород, коровы — значит, молоко для больных!
Скажут: занять монастыри под санатории, под здравницы! Кощунство! Ничуть. Разве лозунг Коммунистической России не гласит: кто не трудится — да не ест? А для кого еще тайна, что монастыри — гнезда тунеядцев?..
Монашкам и монахам в цвете сил и здоровья пора сказать: уступите ваши кельи тем, кто в них нуждается! Не лгите, не говорите, что вы отрешились от «земных радостей» и спасаете душу свою. До нас слишком часто доходят слухи о тех безобразиях, что творятся за стенами монастырскими в ваших «черных гнездах».
Число монашествующих в России достигало ста тысяч. Из них монахинь — семнадцать тысяч, послушниц — больше пятидесяти тысяч. Конституция РСФСР, принятая в 1918 году, лишила их избирательных прав. Сталин позаботился о том, чтобы к 1939 году монастырей в Советском Союзе не осталось. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ: Как большевики брали под контроль вооруженные силы страны?
Первые статьи Леонида Млечина из серии: «ВЕЛИКАЯ ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. ГЕНИИ И ЗЛОДЕИ» читайте на сайте www.mk.ru.