ЦЕНАТАЛАНТА 10ТОННОЛЕНИНЫ —
Как сэкономили на жизни первооткрывателя озера Восток
Последним по времени крупным географическим открытием на земле стало обнаружение огромного подледникового озера Восток в Антарктиде. Однако до сих пор в статьях, в энциклопедических справках, посвященных этой уникальной антарктической акватории, нет ни слова о человеке, который фактически стал автором такой географической сенсации.
Штурман полярной авиации Радий Робинсон в 1958 году подсказал ученым мысль о существовании под ледником «потаенного» озера, а всего несколько лет спустя, зимой 1963-го, трагически погиб, так и не узнав масштабов сделанного позднее по его «вине» научного открытия. В итоге все лавры первооткрывателей Востока достались другим.
Об этом талантливом специалисте, о том, при каких трагических обстоятельствах оборвалась его жизнь, рассказал корреспонденту «МК» коллега Робинсона, ветеран полярной авиации инженер-пилот Валерий Кренёв.
Глаз-алмаз
— Я познакомился с Радием (впрочем, ему нравилось, когда его называли Юрой) в самом начале 1960-х. Мы оба работали тогда в Арктике, в 247-м авиаотряде полярной авиации: Робинсон штурманом, а я пилотоминструктором, — рассказал Валерий Кренёв. — Однако про историю с открытием антарктического озера Восток мне довелось услышать много позднее, в 2007-м, уже от другого человека — известного специалиста-гляциолога, члена-корреспондента РАН Игоря Алексеевича Зотикова.
В 1958 году его включили в состав 4-й Советской антарктической экспедиции. Там же, в 4-й САЭ, работал и Радий Робинсон. На Ледовом континенте он выполнял, как принято было говорить, «миссию обеспечения науки» — был штурманом на самолетах Ли-2 и Ил-12, совершавших полеты между нашими антарктическими станциями Мирный и Восток.
Однажды, когда во время очередного такого рейса на борту самолета оказался молодой ученый Игорь Зотиков, Робинсон указал ему на открывающийся в иллюминаторе антарктический пейзаж: «Обратите внимание на эту желтоватую или просто отличающуюся по световому отражению огромную впадину на снегу. Она всегда видна в одном и том же месте, и я по ней ориентируюсь, уточняя маршрут...» Дальше наблюдательный штурман пояснил, что при неоднократных полетах здесь, в районе антарктической станции Восток, он обратил внимание на «просевший» участок ледника. Глубина этой «лунки» 20–30 метров, а протяженность 10–12 километров. При взгляде под острым углом она заметно выделяется своим цветовым оттенком среди белизны ровного, покрытого снегом «панциря».
Робинсон высказал свою версию происхождения обширной ледниковой впадины: «Я думаю, что в этом месте под толщей льда должен быть большой водоем».
На первый взгляд, сама мысль о существовании незастывшей воды в этом царстве холода казалась парадоксальной. Однако догадка штурмана заинтересовала Зотикова. Он много размышлял над ней, позднее провел теплофизические расчеты и на основании их уже в начале 1960-х опубликовал статьи со своей научной гипотезой. Согласно ей существует некая критическая толщина ледника, при превышении которой у основания его, на границе с земной поверхностью, начинается таяние льда. Неподалеку от станции Восток такая критическая толщина как раз превышена, и потому у подошвы ледника идет непрерывный процесс таяния, в результате которого за долгий период талые воды заполнили глубокие впадины между скальными выступами, создав большое подледниковое озеро. Ну а над ним ледяное «перекрытие», естественно, провисает, образуя на внешней своей поверхности заметную впадину. Идею Зотикова поддержал его зарубежный коллега Гордон Робин из Британского полярного института в Кембридже. В 1975 году они даже вместе летали на самолете проверять, не исчезло ли за прошедшее время обнаруженное Робинсоном овальное углубление. И с радостью убедились, что «метка» по-прежнему существует на том же месте.
Существование на шестом континенте огромного подледникового озера окончатель- но было «узаконено» лишь в середине 1990-х, после проведения тщательных исследований. Ученые даже смогли уточнить его размеры: длина — приблизительно 230–250 километров, ширина — до 53 километров, максимальная глубина может превышать 1000 метров. Крупнейшему в Антарктиде озеру дали название Восток — по имени ближайшей антарктической станции. В 2012 году нашими специалистами успешно завершено бурение скважины в 4-километровой толще льда и взяты первые пробы воды из «запечатанной» миллион лет назад акватории.
Радий Робинсон по натуре своей был исследователем и даже собирался написать диссертацию на основе наблюдений, накопленных во время работы в полярных экспедициях. Но… не получилось. Зимой 1963-го он оказался среди членов экипажа самолета, который разбился на побережье Охотского моря.
Восемь «лишних» часов
— На самом деле погибнуть в той авиакатастрофе должен был не Робинсон, а я! — признался Валерий Кренёв. — Дело было так. В начале 1963 года один из самолетов нашего отряда, четырехмоторный турбовинтовой Ил-18 с бортовым номером 75732, оказался на грани отправки на капитальный ремонт. Он вылетал почти весь положенный по регламенту ресурс, оставалось в запасе лишь каких-то 32 часа работы. Руководство наше прикинуло: на выполнение штатного рейса из Тикси в Москву и обратно уйдет 24 часа, значит, останутся неизрасходованными еще 8 разрешенных летных часов. Терять их показалось жалко: пострадают показатели авиаотряда в социалистическом соревновании! Вот и нашли подхо- дящий вариант. В это время как раз поступила заявка на перевозку 20 тонн свежемороженой оленины из заполярного поселка Мыс Шмидта в Магадан. Ил-18 мог выполнить такую задачу за два технических рейса, на которые как раз хватило бы этих самых восьми «непристроенных» летных часов 732-го «Ильюшина». Говоря языком тогдашних пропагандистов, «социалистическая рачительность — в действии».
Чтобы можно было погрузить оленьи туши, из салона Ила убрали все пассажирские кресла, превратив самолет в транспортный. Мы прилетели в аэропорт Тикси, откуда предстояло отправиться на мыс Шмидта. Но стартовать туда никак не получалось: принять нас шмидтовцы не могли из-за нелетной погоды. День сидим ждем, два сидим... В итоге наше тиксинское «сидение» затянулось на две недели, а метеорологи никак не давали обнадеживающих прогнозов!
В итоге «мясной» Ил-18 для выполнения рейса передали по эстафете другому экипажу, который как раз прибыл в Тикси. Командиром корабля у них Аркадий Данилович Карелин, а штурманом — Радий Робинсон.
«Небесная канцелярия» этого, казалось, только и ждала. Через пару дней, 24, кажется, февраля, появилась погода и команда Карелина вылетела на мыс Шмидта. Там на Ил-18 погрузили 10 тонн замороженных оленьих туш, и с такой поклажей лайнер 26 февраля вновь поднялся в воздух, держа курс на Магадан.
Уже вскоре после взлета на «семьсот тридцать втором» возникли проблемы. От Карелина поступило «на землю» сообщение, что вышли из строя некоторые приборы — топливомеры, указатели положения створок масляных радиаторов, УПРТ — указатель положения рычага топлива (именно по нему можно определять в полете режим подачи топлива к двигателям)... Однако в тот момент все решили, что это мелочи, которые не помешают самолету благополучно завершить рейс. Увы! Еще через пару часов с борта «Ильюшина» пришла очень тревожная весть: экипаж доложил о возникновении пожара в гондоле двигателя №2. Еще через пару минут авиадиспетчеры услышали: «Горят оба двигателя с левой стороны! Будем экстренно приземляться!»
Найти в столь сложной обстановке подходящую «поляну» для вынужденной посадки огромного лайнера очень непросто. И здесь вновь проявились незаурядные качества специалиста Радия Робинсона. «Земля» приняла с аварийного борта радиограмму: «Штурман сообщает, что под нами сплошные горы, где нет пригодных площадок для приземления. Предлагает повернуть влево с трассы на 80– 90 градусов — в сторону залива Шелихова. Там больше шансов найти ровное место...»
Последний доклад с терпящего бедствие Ил-18 был принят через 8 минут после сообщения о возгорании двигателя: «Сажусь на вынужденную на море». Вслед за тем связь с «семьсот тридцать вторым» прервалась.
Замерзшие насмерть
Поиски авиалайнера затянулись: мешала зимняя непогода, да и непонятно было, в каком конкретно районе побережья Охотского моря он мог потерпеть крушение. Лишь через две недели удалось обнаружить место падения злополучного №75732: в бухте в двух с половиной километрах от мыса Емлинского. Когда там высадилась с вертолета поисковая группа, глазам ее участников открылась страшная картина: на льду немногочисленные обломки самолета, а рядом с ними несколько окаменевших на морозе человеческих тел. Эти люди не погибли во время авиационного крушения, они замерзли насмерть уже после!
Всего на борту этого злополучного Ил18 находились 8 членов экипажа. Помимо упомянутых уже мною командира Карелина и штурмана Робинсона второй пилот Петр Савин, бортмеханик Иван Купряков, бортрадист Иван Мурик и три стюардессы: Е.Куприянова, В.Гришина, Н.Казначевская. Кроме того, была и еще одна пассажирка«безбилетница»: кто-то из начальства аэропорта «Мыс Шмидта» (кажется, парторг) воспользовался оказией и отправил этим техническим рейсом свою дочку-студентку, которой нужно было возвращаться в магаданский институт, где она училась. Так вот во время крушения самолета с него спаслись четверо: бортмеханик Купряков, радист Мурик, стюардесса Неля Казначевская и эта нелегальная пассажирка.
Все остальные из экипажа — Радий Робинсон в том числе — утонули вместе с разбившимся «Ильюшиным». Однако и чудом спасшихся во время гибели Ил-18 счастливчиками не назовешь. Их — побитых, покалеченных в кошмарной передряге — тоже ждала неминуемая смерть. Только «отложенная». И более мучительная. Разве могли выжить люди, оказавшиеся среди арктических льдов без спасательных средств, без теплой одежды — вообще без всяких припасов, если не считать нескольких железяк, уцелевших от затонувшего самолета, когда мороз зашкаливает за 20 градусов?