В ДЕЛЕ СЕМЬИ ХАЧАТУРЯН ПОЯВИЛАСЬ ПОРНОВЕРСИЯ
Бабушка трех сестер, зарезавших отца: «Лучше бы я его убила сама»
Каждый день приносит новые подробности в страшном деле семьи Хачатурян. Большинство деталей говорят не в пользу погибшего многодетного отца. И добавляют страшные штрихи к портрету покойного, одновременно объясняя, почему его дочери пошли на преступление. Так, нам стало известно, что подруги сестер получали с номера Михаила Сергеевича видео с более чем фривольным содержанием. Что почти все изъятое в квартире оружие хранилось у него незаконно. Что Хачатурян угрожал брату своей жены. Конечно, все это — не повод для убийства. Но есть человек, который так не считает. Бабушка трех сестер Лариса Толика повторяет как мантру: «Лучше бы я его убила сама».
Лариса родом из Приднестровья, без образования, не умеет общаться ни с юристами, ни с одолевающими ее журналистами, ни с представителями правоохранительных органов. Но сейчас она готова на любые подвиги (начала свое собственное расследование), только бы помочь внучкам. Почему же раньше этого не сделала?
— Клянусь, я не знала обо всем! — восклицает она. Для придания пущей убедительности своим словам крестится.
— Как вообще ваша дочь познакомилась с Михаилом Хачатуряном?
— Мы шли с ней вместе (с 1994 года я жила в Москве, приехала на заработки) с работы. Около метро «Динамо» остановилась дорогая машина, вроде «Лексус», но я не очень разбираюсь в марках. И он дочку мою пальцем поманил. Я сказала ей: «Не подходи!». А он тогда со мной вежливо заговорил — «пожалуйста» и все такое. Сказал, что видел нас где-то (оказалось, мы действительно жили рядом). Михаил заявил, что он большой человек, у него огромные возможности, и если что-то случится, он готов нам помочь как соседям. И надо ж такому произойти, что я вскоре обратилась к нему за помощью (мне зарплату не выдавали на стройке, вот и попросила вмешаться). Так и стали общаться. Он дочку забирал погулять со словами: «С ней все будет хорошо! Клянусь мамой!». А я верила, солидный же человек. Сколько раз я потом корила себя — не надо было, не надо было пускать ее с ним! А он, конечно, зацепился за нее: она же молодая, красивая, а он уже возрастной.
— И дальше было все как обычно? Вспыхнула любовь, поженились?
— Какая любовь? Какая свадьба? Не было ничего! Он насильно ее взял. Я однажды захожу в ванную, а там дочка лежит, и живот уже видно. Я запричитала, а она меня успокаивала. Тогда она мне не рассказала, что он ее изнасиловал. Это уже потом призналась.
— Аурелии не было и 18? Получается, он мог сесть в тюрьму?
— Ей только исполнилось 17. Заявлять на него она не стала бы, очень уж боялась. Она жила у меня с внуком год, а потом он ее забрал к себе. И там началось такое, что не дай бог. Он ее с самого начала стал бить за малейшее непослушание. Она вдруг стала говорить: «Мама, не приходи к нам». Что такое? Почему? Я специально пришла, смотрю — она вся синяя. Вот тогда я ей впервые и сказала, чтобы уходила от него. Но она: «Мама, ну как же, ребеночек же...»
— У вас напряженные были отношения с зятем?
— Он меня выгонял со страшными матюгами. Это сейчас пытаются показать, что он был набожным, вся квартира в иконках, но это все ширма! Он очень плохой человек, и я не слышала, чтобы еще кто-то матерился так ужасно, как он. А за меня некому было заступиться, мужа нет.
— А почему он вас все-таки выгонял?
— Я не знаю. Скрывал что-то. Наверное, не хотел, чтобы я видела атмосферу в доме. Он ведь как воспитывал? Приставлял пистолет к виску или нож в бок. Разве это воспитание? Когда показывали по телевизору арсенал его оружия, я узнала один пистолет. Он был в квартире и в машине с ним. Аж сердце упало, вспомнила весь страх....
— Он вам этим пистолетом угрожал?
— Мне лично нет, но дочке и внучкам да. Официально у Хачатуряна было два «ствола»: травматический пистолет «Лидер» и гладкоствольное ружье «Ремингтон». Все остальное оружие — незаконно. В последний раз лицензию на оба «ствола» ему продлили в 2017 году на срок до 2021 года. Заключение об отсутствии у него противопоказаний к получению лицензии на оружие выдал медцентр «МедДрайв». Последняя справка от психиатра датирована 2016 годом, и нет ни одного документа, где бы говорилось, что он проходит лечение в психиатрической клинике.
— Мы встречались с дочкой, прячась от него по подъездам и по подворотням. И внучек я так же могла видеть украдкой, обычно по воскресеньям, когда он уходил в церковь. Один раз так меня соседка их застала, спрашивает: «Что вы тут стоите?» Я ей объяснила, что жду внучек, чтобы зять не увидел. Она посочувствовала, сказала, что все знают, какой он нехороший человек.
Иногда он возвращался раньше обычного времени из церкви, и мы все разбегались кто куда. Только чтобы он нас вместе не застал. Если я была в доме и что-то там забывала, то мне потом внучки это выбрасывали через окно. Но вообще редко я девочек видела. А пять лет назад перестали мы встречаться. Они поначалу писали и звонили, а потом сказали: «Ба, мы боимся. Лучше не травмировать ни маму, ни тебя. Потом все уладится, и будем с тобой общаться». Вот мы все и ждали годами, что все уладится.
— Как же так? Почему вы ничего не предпринимали? Как можно было смириться?
— Я не сразу смирилась. Сначала я била во все колокола.
Я была в отделении полиции в Алтуфьеве, жаловалась участковому (ГУ МВД по Москве официально это опровергает. — Прим. авт.) Везде меня отказывались принять. И потом знаете что было? Полиция пришла к моему сыну домой. Я думала, подбросят наркотики или еще чего, кричала: «Я все снимаю на видео», хотя камеры у меня не было, но это их остановило. Потом полиция ушла, а Михаил встретил сына за домом и стал ему угрожать. Хотел в багажник засунуть, говорил, что убьет, закопает и его, и детей его.
— Брата Аурелии?
— Да. Я боялась за сына. Неправда, что говорят, якобы я не обращалась в правоохранительные органы. У меня сохранились все телефоны, куда я звонила, все фамилии, с кем разговаривала. Я все могу вам передать. Про эту мразь (уж простите меня) я везде трубила, но полиция бездействовала.
— Почему племянник Михаила называет его своим отцом и рассказывает сейчас, что он был замечательным родителем для девочек?
— Он говорит неправду. Он никогда не жил в этой квартире, как он может знать, что там происходило? Он специально называет Михаила отцом. Это все вранье. Арсен никакой Михаилу не сын, он сын сестры. Михаил всю их семью кормил, денег давал, они ему были обязаны и все ему прощали.
— Вот даже то, что он вроде бы ногу прострелил Арсену?
— Да, они все плохое предпочли сейчас забыть. У них какой-то денежный интерес. Наследство все им же достанется, квартира и прочее. А нам ничего не надо. Ни мне, ни дочкам, ни внучкам. Я вообще готова сама все отдать, в монастырь пойти, только бы девчонок своих спасти.
Вы верите мне? Я готова пройти полиграф и что угодно. Пусть родные Михаила пройдут тоже такую проверку. Он был тира- ном, деспотом, зверем. Я даже слов не подберу. А верой и церковью он прикрывал все свои грязные дела.
Вы, кстати, не задавались вопросом — почему у Арсена ключи от квартиры и как он может туда проникать, если все опечатано? А он водит туда съемочные группы, показывает что-то с одной целью — опорочить девочек.
— На тех съемках он показывает грязную посуду...
— И что? Что в этом страшного? Девчонки были как рабыни, никто, кроме них, не убирался. Арсен там говорит, что у них было много денег, это неправда. Подружки девочек мне рассказывали, что те постоянно занимали у них на всякие нужды. А накануне трагедии они переживали, что потратили с его карты 15 тысяч за месяц на еду и надо было как-то вернуть, положить их, чтобы отец не убил.
— А откуда фотографии девочек в соцсетях, где они устраивают вечеринки дома?
— Девочки жили в Москве, им хотелось быть как все сверстники, потому они создавали видимость благополучия хотя бы в соцсетях. И что если они иногда украдкой кого-то из друзей в гости приглашали? Все подружки знали, что нужно бежать без оглядки, если отец неожиданно вернется. Одна рассказывала, что до сих пор, проходя мимо дома, ускоряет шаг.
— Правда, что он приставал к их подружкам?
— Этого я не знала, но вот сейчас многое открывается.
(В нашем распоряжении — переписка некоего абонента с телефона Хачатуряна с подружкой одной из его дочерей, где он обозначен как «папа Марии. Трубку не брать». Сообщения с иконами и поздравлениями с православными праздниками там перемежались с порновидеосъемкой. — Прим. авт.)
— Обнародована аудиозапись телефонного разговора Михаила с одной из дочерей. Там он называет ее проституткой и другими ужасными словами. Вы слышали?!
— Да, для меня это неудивительно. Он так всегда разговаривал со всеми.
— Вы знали, что внучки редко ходят в школу?
— Нет, только сейчас я узнала, что Михаил сообщал директору школы, что девочки или болеют, или ухаживают за ним. И я выяснила, что он угрозами заставил администрацию школы допустить их до ЕГЭ.
— Почему вы не уговорили Аурелию уйти от него?
— Она всегда отвечала: «Мама, как же так, стыдно». А какой может быть стыд?
Он издевался над внуком страшно. Пистолетом его все время тыкал. То прическа не такая, то походка. Я оставалась с внуком, когда они уезжали в Иерусалим. Он говорил мне: «Ба, вот ты так хорошо со мной разговариваешь, все объясняешь, ласковая. А почему отец все время кричит и матом? Почему он угрожает? Он не любит меня?». Что я могла ответить... Один раз Аурелия с внуком сбежала, но он нашел. Второй раз (это было 11 лет назад) повторила попытку. Но и тогда ничем не закончилось, он их вернул. Она мне: «Мама, мы ничего не решим, он нас везде найдет». Моя любимая доченька, что же ты наделала... Мои внученьки, девочки, что же будет? Вы оказались такими сильными и расправились с мразью. Вы же погубили себя... Лучше бы я его сама убила.