Окно в Небо
Есть ли такие иконы, «чтоб дела в бизнесе шли», и как отличить настоящую от обычной бесполезной картинки
Как отличить настоящую икону от той, что не может стать окном в Горний мир, бывают ли иконописцы-атеисты и почему люди покупают украшенные картинки, а новый храм просят расписать от пола до потолка? Об этом – в беседе с протоиереем Николаем Чернышевым, иконописцем, членом Патриаршей искусствоведческой комиссии. – Для чего современному человеку икона?
– Икона – это неотъемлемая и существенная часть нашего исповедания. Так что этот вопрос сродни вопросу: для чего современному человеку Церковь?
Еще в середине девятнадцатого века Феодор Михайлович Достоевский устами одного из своих персонажей говорил, что мир вышел на иную дорогу, имея в виду и нравственные приоритеты современного ему общества, и привычные формы культуры. Сегодня мы отчетливо видим, что среди прочего и искусство стало совершенно иным, в нем появились и новые стили, и целые новые миры. Но Церковь, несмотря на изменения всех внешних декораций, жива. Человек приходит в Церковь, наверное, для того, чтобы почувствовать свою связь с тем, что вне этих временных, изменчивых форм: связь с вечностью, с Небесами, с Господом нашим Иисусом Христом, для того, чтобы помолиться и получить некий ответ. То же самое можно сказать и об иконе: она жива и востребована, несмотря на появление новых и новых пластических форм изобразительного искусства, соответствующих своему времени.
Ее живые и, подчеркиваю, востребованные воплощения – в прославленных древних памятниках и в современных образах. Призвание Церкви и призвание иконы – соединять нас с вневременным миром Божьим. Отцами 7-го Вселенского Собора сказано: почитать икону наряду с Крестом и Евангелием. То есть нам надо знать, что икона живет и развивается не только по законам искусства, а она равноценна, равнозначна Кресту и Евангелию, этим «константам», принадлежащим вечности. Стало быть, икона способна явить, зримо показать те истины, о которых повествует, рассказывает Евангелие человеку любого времени, любого возраста, любых культур, любого образовательного уровня, даже неграмотному человеку. В этом миссия, в этом функция иконы, а не в том, чтобы отвечать на за- просы современности.
– Но вот приходит человек в церковную лавку и просит: «Дайте мне икону, чтоб дела в бизнесе шли», какие тут глубокие смыслы?
– Задача христиан, в том числе тех, кто трудится в церковных лавках, говорить, бережно напоминать о том, что эти запросы никакого отношения ни к вере Христовой, ни к иконе не имеют, икона – никакой не амулет, не оберег.
К сожалению, такое языческое отношение к Богу было всегда, и с ветхозаветных времен пророки боролись с ним. Осталось оно и в нашей современности, хотя, казалось бы, образованных людей стало больше. Гораздо проще пожелать: пусть у меня будет какой-то предмет или я куда-то съезжу, положу столько-то поклонов или совершу еще какие-то действия, и тем самым запущу механизм изменения жизни. Лишь бы мне самому оставаться таким, какой я есть сейчас, и пусть за меня все сделает амулет или оберег. Такое отношение нередко мы видим и к иконам.
Это – принципы языческого, а не христианского отношения к вере, и надо вполне определенно говорить об этом, обличать этот порок и учить святоотеческому отношению к иконе.
– Икону называют «окном в Горний мир». Но любая ли икона становится таким окном?
– Икона призвана именно к этому! Но, к сожалению, с петровских времен и даже и ранее стали появляться изображения, про которые трудно сказать: икона это или нет. Сюжеты вроде те же, а мы видим что-то, напоминающее театральную композицию; вместо святых – неких кукол, или перед нами – сувениры, украшенные блестящими камнями. Так что приходится всматриваться в то, что называют иконой, и проверять: действительно ли является она образом Божьим, окном в Горний мир.
– Как это может понять самый обычный человек?
– Тут, конечно, пригодится образование – знакомство с лучшими образцами древних икон, настенных росписей и зна- ние того, за что Церковь, а не только искусствоведы, их ценит. Но даже и очень простому человеку, лишенному каких-то специальных искусствоведческих знаний, сердце может подсказать ответ. Ведь главное, чего именно он ищет в иконе – ценностей земного, тварного тленного мира: золота, богатых украшений, обилия сложных узоров, пышных одежд, сентиментальных, чувственных ликов или чегото совсем иного, того, что возводит и ум и чувства от преходящих земных радостей к радостям мира вечности, мира, который принес нам Спаситель.
– Сегодня церковным искусством, особенно если речь о монументальном – живописи, мозаике, – занимаются нередко не просто неверующие люди, а отрицательно относящиеся к Церкви. Как к этому относиться, не вредит ли это искусству и его зрителям?
– Увы, таких фактов, к сожалению, очень много. Все, что мы встречаем, в том числе то, что видят наши глаза, хотим мы или не хотим, влияет на нас определенным образом. И, в том числе, или привлекает человека к Церкви, открывает ему правду и красоту Божию, или отводит от Церкви.
Если за церковное искусство берутся люди неверующие, люди, не принадлежащие Церкви, то сама его природа становится нецерковной и, естественно, получается фальшь, более или менее циничная. Даже если достигаются какие-то эстетические успехи, ставятся эксперименты, но если это не внутри церковного сознания, не внутри веры церковной, то ничего по-настоящему евангельского такой образ явить по своей природе не сможет. Результат будет плачевным и для самих авторов, и для тех, кто смотрит на эти произведения. Фальшь, суррогат не сможет никого насытить. При этом ведь еще не до конца разработано богословие иконы как таковое. Многих вопросов в древности просто не существовало, какие-то остались для нас малопонятны, и их предстоит разрабатывать на современном языке.
– Например?
– По поводу стилистики, например. Писать ли и принимать ли иконы в стилях только допетровского времени или нет; что хорошо, что плохо в современной стилистике иконописания и почему, на каком основании.
Очень важно сформулировать понятие иконы в сравнении с исторической картиной, портретом, знаком, символом, провести некий водораздел между этими понятиями, чтобы четче определять: что считать иконой, что нет. Начиная с того, что такое икона, что такое канон, отвечать на вопросы: по каким критериям эта икона совершенна, эта менее совершенна, но допустима, а вот эта уже недопустима.
Далее последуют и другие вопросы: как именно изображать тех или иных святых. Например, блаженная Матрона. Известно, что она была слепой, но ее духовные-то очи были открыты больше, чем у нас у всех. Что должно быть изображено на иконе – ее портрет, близкий к фотографическому изображению, или иконописный образ дол- жен быть иным? Как изображать современных мучеников-воинов? Нужны ли на иконе все их воинские знаки отличия, регалии, оружие и так далее? Как изображать новопрославленных святых, которые ходили всю жизнь в пиджаке, например?
Я не готов дать определенные ответы на это именно потому, что решения такого рода должны приниматься соборно, а не на основании чьего-то вкуса, чьих-то пристрастий, чьего-то личного опыта.
– Вот Новозаветная Троица была признана не каноничной, однако ее изображение можно увидеть в храмах.
– Новых изображений Новозаветной Троицы просто не должно появляться, и, надеюсь, сейчас с этим будет проще. А насчет исторических изображений в храмах священники и экскурсоводы должны объяснять: вот здесь, к сожалению, из-за человеческого несовершенства представлена такая композиция – Бог Отец в виде дедушки, который на сколько-то лет старше Своего Сына, хотя на самом деле Бог Отец не может быть изобразим в силу Его непознаваемости, и потому ветхозаветный запрет на Его изображение никто не отменял. И Дух в виде голубя явлен был единственный раз, только во время Крещения Господня, и второй раз – в виде огненных языков во время сошествия Святого Духа. Третье Лицо Пресвятой Троицы – Дух Святой – не имеет личного образа. Насколько есть силы, нужно стараться противостоять распространению невежества и бескультурья.
Икона – никакой не амулет, не оберег. Но языческое отношение к Богу было всегда, и с ветхозаветных времен пророки боролись с ним.