БОРИС И ЕГО ЖЕНЩИНЫ
Почему частная жизнь премьера Джонсона беспокоит британцев?
Борис Джонсон, недавно ставший новым премьер-министром Соединенного Королевства, — персона столь же противоречивая, сколь и интересная. С какой стороны ни посмотри. И если одних занимает вопрос, как он справится с ситуацией вокруг Брекзита и куда выведет завязшую в политическом кризисе Великобританию, то других интересуют перипетии бурной личной жизни политика. А постоянством в любовных отношениях Борис Джонсон не слишком-то отличается. И не ложится ли это неприглядным отсветом на его политическое лицо?
С гуру пиара на Даунинг-стрит
«Чем больше я размышляю о приходе Бориса Джонсона, тем больше меня беспокоит вопрос о том, какое воздействие его частная жизнь окажет на его общественные обязанности, — пишет колумнист издания Independent Шон О’Гради. — Он любит разделять их, но в эпоху современных средств массовой информации и при всех давлениях в связи с Брекзитом они не могут быть герметично запечатаны друг от друга».
Так что интерес к частной жизни нового главы британского правительства имеет не только досужий интерес.
Ранее в истории премьерской резиденции на Даунинг-стрит не было такого, чтобы здесь жили «не расписанные» пары. Но времена меняются, на дворе XXI век, и Борис Джонсон сломал традицию.
«Премьер-министр ьер-министр официально переехал сегодня (29 9 июля), ) и да, его партнерша будет б жить здесь», — заявила представительница Бориса Джонсона.
Партнерша, о которой идет речь, — Кэрри Симондс. Ей 31 год. Таблоид The Sun называет ее «пиар-гуру». В 2018 году она работала главой отдела коммуникаций и пиара в штаб-квартире консерваторов. В парламенте молодая политтехнолог пользовалась популярностью, а в журнале PR Week ее назвали вторым по влиятельности профессионалом в сфере пиара.
Родители нынешней спутницы Джонсона — люди солидные. Отец Мэттью Симондс — один из основателей издания Independent, а мать Джозефин Маккаффи была юристом в этой газете.
Естественно, Борис Джонсон у Кэрри Симондс (они познакомились еще в 2012 году, во время кампании по переизбранию политика на пост мэра Лондона) — не первая любовь. Бывший бойфренд Кэрри, Оливер Хейст, рассказал Mail on Sunday: «Я понял, что когда отношения с Керри были хорошими, то они были великолепными, фантастическими. Когда наступали плохие времена, они становились ужасными. Это были в высшей степени страстные отношения. И я не имею в виду это в сексуальном, физическом смысле. Я говорю об эмоциональном контексте... Это были отношения с самыми крутыми взлетами и падениями, которые я когда-либо встречал. Любые отношения с Кэрри или дружба с ней очень насыщенны и часто могут гореть ярко. Это никогда не бывает скучным. Она часто приносит много накала в отношения, будь то романтические или дружеские. Эта страсть может работать и в другую сторону, когда она несчастлива с тобой».
Впервые на Даунингстрит премьерминистр и его спутница жизни поселились «нерасписанными».
Отдельная тема для обсуждения животнолюбивых британцев — планы нового премьера завести собаку. И тут же возникли вопросы: уживется ли этот питомец со старожилом Даунинг-стрит, 10, — двенадцатилетним котом Ларри, который был взят сюда из приюта позапрошлым британским премьером Кэмероном и уже успел пережить в этом доме не только его, но и Терезу Мэй.
В июне Борис и Кэрри стали героями скандальных новостей — стало известно, что в дом в Кембервелле в Южном Лондоне, где жила пара, были вызваны полицейские. Ктото из соседей позвонил в полицию, сообщив о разд раздающихся из квартиры по соседству криках и звуках, похожих на звон бьющейся посуды посуды. В прессе писали, что будто бы Керри кричал кричала будущему премьеру: «Вали из моей кварти квартиры, отстань от меня».
Уч Учитывая, что эта история со скандалом была разыграна на фоне выборов нового лидера тори (а стало быть, и будущего главы британского правительства), логично было бы ожидать, что она должна была нанести удар по репутации Бориса Джонсона. Но в итоге весь скандал ушел в пар и на политическом весе бывшего лондонского мэра мало сказался.
Уже после этого инцидента стало известно, что Джонсон и Симондс оформили совместную ипотеку на дом в Южном Лондоне стоимостью 1,3 млн фунтов.
В начале июля репортеры «застукали» Кэрри Симондс за примеркой кольца в одном из лондонских ювелирных магазинов на Портобелло-Роуд. Само собой, тут же началось обсуждение слухов о грядущем бракосочетании Бориса Джонсона.
Если слухи насчет желания Бориса Джонсона жениться на Кэрри Симондс окажутся небеспочвенными, то он может стать первым в истории Британии премьером, который оформил свои брачные отношения, находясь в этой должности.
«Мужчины не могут ограничиться одной женщиной»
Но чтобы оформить матримониальные отношения с Кэрри Симондс, Борису Джонсону надо окончательно разобраться со всеми формальностями по прошлому браку.
И это тоже заставляет многих, подобно колумнисту Шону О'Гради, задаваться вопросами типа: «Поскольку Джонсон теперь отделяется от своей жены Марины Уилер, хотим ли мы премьер-министра, который будет вести переговоры о своем собственном бракоразводном процессе в то же самое время, когда идет британский развод с Европейским союзом (при том что на кону чуть менее 39 млрд фунтов)?»
О расставании Джонсона и его второй жены Марины Уилер было объявлено 7 сентября 2018 года — это случилось после того, как в прессе начали разгуливать очередные слухи о внебрачных «амурах» политика.
В заявлении расстающейся пары было сказано, что они уже несколько месяцев как разъехались и находятся в процессе развода после 25 лет брака. Если верить этому тексту, расставание прошло чуть ли не дружеским образом, во всяком случае, Джонсон и Уилер пообещали, что будут поддерживать своих четверых детей.
В 2004 году Марина уже выгоняла Бориса из семейного гнезда. Тогда поводом стала его связь с писательницей Петронеллой Уайт, дочерью видного лейбористского политика лорда Уайта. А в 2010-м Борис Джонсон был заподозрен женой в том, что прижил на стороне внебрачное дитя с арт-консультанткой Хелен Макинтайр. Но в обоих случаях супруга в конце концов смягчалась и вновь принимала загулявшего супруга.
Упомянутые романы Джонсона на стороне — кажется, только часть его донжуанского списка. Так, в 2006 году издание News of the World сообщало о любовной связи Бориса с журналисткой The Guardian Анной Фазакерли. Если верить появившимся в «желтой прессе» слухам, ради секса с молодой красавицей Джонсон сделал остановку по пути из Китая на родину в Париже, чтобы встретиться там с Анной.
Та же вышеупомянутая Петронелла Уайт, отношения которой с Борисом продолжались четыре года, рассказывает, что как-то раз Джонсон заявил, что «мужчины не могут ограничиться одной женщиной». И тут, по ее словам, кстати пришлась текущая в жилах политика турецкая кровь: дескать, его взгляды на такие вещи, как моногамия, выглядят решительно восточными. Петронелла позже рассказывала о том, что сделала аборт и страдала из-за прерывания беременности.
Как бы то ни было, обжегшись несколько раз на любвеобильности Джонсона, его супруга в конце концов решила не давать ему спуску. И, как заявила дочь пары, 25-летняя фэшн-журналистка Лара, мать больше никогда не примет его обратно.
А ведь начиналось все так хорошо. Марина Уилер была другом Бориса со времен его детства, проведенного в Брюсселе. Семьи их родителей были знакомы друг с другом давным-давно. У Бориса и Марины вообще было много общего. Он родился не в Британии, а в Нью-Йорке. Она появилась на свет в Берлине. У него пестрый набор кровей (помимо английской еще и турецкая, и еврейская). Она — наполовину английского, наполовину индийского происхождения.
К моменту возникновения между ними романтических отношений Марина стала преуспевающим юристом.
Женился на ней Борис Джонсон ровно через двенадцать дней (!) после того, как завершился его развод с первой супругой. Еще через пять недель Марина родила первого из четырех их с Борисом детей — дочку Лару Летис.
Потерянное кольцо
Брак Бориса Джонсона с Аллегрой Мостин-Оуэн, его однокурсницей по Оксфорду и моделью с обложки журнала Tatler, продолжался всего несколько лет. И кажется, он был запрограммирован как неудачный с самого начала. Красавица Аллегра была дочерью историка искусств Уильяма Мостин-Оуэна и итальянской писательницы Гайи Сервадио.
Борис и Аллегра поженились в 1987 году. Тогда им обоим было по 23 года. Была пышная церемония с оперным пением и струнным квартетом. При этом молодожен умудрился на свадьбу прийти в ненадлежащем одеянии. Ему даже пришлось позаимствовать брюки у депутата от консервативной партии Джона Биффена.
Вишенкой на свадебном торте оказалась потеря отеря Джонсоном обручального кольца — уже через час после того, как он его получил. Выглядело это весьма символично.
И как потом говорила Гайя Сервадио, экс-теща нынешнего премьера, брак был обречен с самого начала: «Борис — человек, которому нужен кто-то очень послушный и молчаливый, который хотел бы оставаться на заднем плане и устраивать спокойную семейную жизнь, предоставляя ему пространство для блестящей карьеры. Моя дочь не была таким человеком».
Когда Джонсон уехал работать брюссельским корреспондентом The Daily Telegraph, Аллегра последовала за ним, но чувствовала себя неуютно в бельгийской столице. В итоге уехала в Лондон, а там и брак распался. Тем более что к этому моменту вовсю развивался роман Бориса с его старой подругой Мариной.
После развода Аллегра выпала из светского общества, начала заниматься работой среди мусульманской молодежи по преподаванию искусства в одной из мечетей в Восточном Лондоне.
И в 2010 году стало известно: 45-летняя Аллегра вышла замуж вновь — за некоего юного мусульманина пакистанского происхождения, который оказался моложе ее на 22 года.
А в 2012 году ставший лондонским мэром Борис Джонсон пригласил экс-супругу стать членом рабочей группы городского совета по работе с мусульманами. К слову, развод не стал препятствием для готовности Аллегры поддержать политические амбиции своего бывшего: она, равно как и ее новоиспеченн печенный муж, голосовала на выборах мэра за Джо Джонсона...