Харатьяну - 60! Актер рассказал о своих самых значимых ролях
Дмитрий Харатьян: «Какие-то роли я, возможно, не сыграл, зато сыграл другие»
Дмитрию Харатьяну исполнилось 60 лет. Удивительно, но он почти не изменился со времени дебюта в фильме «Розыгрыш» Владимира Меньшова, где его Игорь Грушко сводил с ума девичью аудиторию страны. Спустя десятилетия в ремейке Андрея Кудиненко Дмитрий сыграл отца Олега Комарова — антипода своего юного героя из первого фильма. Возвращаясь к тому, с чего начинал, он навеки стал гардемарином благодаря франшизе Светланы Дружининой и не стесняется звездной роли, как бывает с актерами, ощущающими себя заложниками одной картины. Дмитрий Харатьян едва не сыграл Пушкина в так и не состоявшемся по воле чиновников фильме Марлена Хуциева «Жизнь Александра Пушкина», но успел поработать в последних фильмах Леонида Гайдая «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-бич опять идут дожди» и «Частный детектив, или Операция «Кооперация». Он отвечал за поколение не только в «Розыгрыше», но и в «Кризисе среднего возраста» Гарика Сукачева. А кроме того, катался на коньках, пел, продюсировал кино, колесил по стране, стал народным, оставаясь при этом вполне молодым человеком.
— Среди ролей у вас есть так и не сыгранная — Пушкин у Марлена Хуциева. Сам он постоянно вспоминал нереализованную работу «Жизнь Александра Пушкина», где в главной роли видел только вас.
— Я целый год прожил с Пушкиным и Марленом Мартыновичем, который пытался всех убедить, что это моя роль. И почти убедил меня, худсовет «Мосфильма», но только не Госкино. Мне был 21 год. Я был юным, неопытным, и мне не доверили исполнение этой роли. Хуциев закрыл картину в 1981 году, поскольку ему не доверили выбор главного героя. Ему нужен был артист, который мог сыграть Пушкина от 16 до 37 лет. Госкино предложило компромиссный вариант с двумя актерами — одним в юности, вторым — в зрелые годы. Делали пробы, в которых участвовал Сергей Шакуров. Это известный факт. Он очень подходил, когда был моложе. Хуциев его хотел снимать еще за 15 лет до нашей встречи. Я тоже прошел пробы, но… Не сложилось. Тем не менее для меня это судьбоносное время и исторический момент, потому что я познакомился с великим мастером, узнал не хрестоматийного Пушкина, как в школьной программе. Марлен Мартынович хотел снимать не про памятник, а про человека со своими страстями, заблуждениями, страданиями, показать гения, которому надо было как-то справляться со своим даром. Сценарий существует.
— Недавно сын Марлена Мартыновича — Игорь Хуциев — опубликовал киноповесть о Пушкине.
— Я этого не знал. Мощный был сценарий. Год шли пробы. Судьбоносной могла быть роль. Но, наверное, все, что ни делается, то к лучшему. Осталась легенда. Неизвестно, как сложилась бы моя судьба, сыграй я Пушкина. Было ли бы потом что-то другое — «Гардемарины», «Зеленый фургон»… Конечно, Пушкин у каждого свой, и была большая опасность, что не всем в нашей трактовке он придется по душе.
— Много было упущенных возможностей? Хотя слово «упущенные» в данном случае не подходит. Вы больше приобрели, наверное, чем потеряли.
— Были две большие знаковые роли, которые я мог бы сыграть и был даже на них утвержден. Карен Шахназаров хотел меня снимать в фильме «Мы из джаза», но худсовет предложил провести еще пробы с Игорем Скляром, на которые я не приехал, потому что меня не отпустили со съемок в Белоруссии, и я потерял эту роль. Игорь Скляр там прекрасен, он попал в образ. Это абсолютно его роль. В 80-е годы был еще остросоциальный фильм «Оглянись!» Аиды Манасаровой про молодого негодяя со своей философией. Пробовался я и в «Подростке» Евгения Ташкова по Достоевскому, но режиссер хотел снимать в главной роли своего сына, и мы все понимали, что будет играть Андрей Ташков, а не кто-то другой.
Но роптать на судьбу — Бога гневить. Я счастливый, обласканный ролями актер. Моя творческая судьба складывается удачно, по крайней мере, до сегодняшнего дня. Я благодарен всем своим режиссерам. Наверное, что-то могло быть иначе. Какие-то роли я, возможно, не сыграл, зато сыграл другие. Среди них были знаковые и важные не только для меня, но и для публики, и они еще долго будут жить.
— Хорошо помню ваш дебют в «Розыгрыше», когда сама училась в школе.
Сейчас сложно представить такое ошеломляющее событие.
— Это был действительно сокрушительный успех. Никто такого и не ожидал, даже сам Меньшов. Он взял никому не нужный сценарий, пролежавший несколько лет в портфеле «Мосфильма». А он с амбициями пришел из мастерской Михаила Ромма. «Хочешь снимать — бери», — предложили ему обреченный материал. В то время, в середине 70-х, было два мощных фильма — «Розыгрыш» и «Ключ без права передачи» Динары Асановой. Картина Меньшова разорвала страну, а песню «Когда уйдем со школьного двора под звуки нестареющего вальса» я до сих пор пою. Все выпускные вечера с ней связаны. Она стала для нескольких поколений ритуальным прощанием с детством и школой. Очень повезло мне в начале пути. Так часто бывает по молодости. Мы знаем немало судеб, как у Вити Косых, снявшегося в «Неуловимых мстителях». Можно назвать еще ряд имен тех, кто ярко снимался в детстве, а потом затухал и пропадал. У меня в этом смысле судьба счастливо сложилась.
— Вам везет и с возвращением в прошлое. После «Розыгрыша» был «Розыгрыш-2»...
— Вы имеете в виду и «Зеленый фургон», и «Гардемаринов»? Видимо, и авторам, и зрителям нравится это возвращение, хотя оно опасное и рискованное. В одну воду дважды не войти. Всегда будут сравнивать с первоисточником, которому продолжение чаще всего проигрывает. Хотя бывают редкие исключения. «Зеленый фургон» Сергея Крутина, который только что показали по телевидению, — совсем другая история. Мнения разделились, и я знаю об этом, читаю отзывы. Но я очень доволен работой, не своей, а фильмом в целом. Мой герой, знакомый по «Зеленому фургону» Александра Павловского 1983 года, изменился спустя десятилетия. Мне интересно, что с ним произошло. Только вчера закончил смотреть картину в Интернете. Ожидания у меня были хуже. Можно, конечно, с чем-то поспорить, найти накладки, удивиться, почему за кадром звучит голос не Джигарханяна. Претензии есть, но в целом для меня фильм состоялся. Я доволен этой работой. Помните песню из первого «Зеленого фургона»? «Двадцатый год, двадцатый год — пора надежд, пора невзгод… Альбомы старых фотографий, странички детских дневников, обрывки судеб, биографий, где дружба, ненависть, любовь. Вполне возможно, завтра некто над ними деланно зевнет, довольно миленькое ретро, а это был двадцатый год». Так что песня опять актуальна.
— Частоливаши ожидания совпадают с тем, чего хотят от вас современные режиссеры? Что вам предлагают сегодня?
— Я придумал формулу в ответ на вопросы о том, не снимаюсь или меня не снимают. Меня хотят снимать, но я не снимаюсь в том, в чем меня хотят снимать. Исключения — два сиквела: «Гардемарины» и «Зеленый фургон», ставшие продолжением историй моих героев. Мне действительно интересно, что с ними произошло дальше, какими они стали. А предлагают в основном однолинейные образы обаятельных мерзавцев, чиновников, бизнесменов с двойным дном. Как после того, что уже сыграно, соглашаться на проходные и не представляющие никакого для меня интереса роли? Ни по возрасту, ни по актерским амбициям, ни по жизненным принципам это непозволительно. Конечно, чаще всего хотят использовать мой бэкграунд, романтизм прежних положительных героев, сделать из них отрицательных, монстров и убийц. Мне это совсем неинтересно. За последнее время ничего такого, что зацепило бы, из предложений не было, хотя их было достаточно.
— Но вы же артист, вам надо работать.
— Мы говорим о том, что мне предлагают, и в чем я не хочу сниматься. А работаю я очень много, выступаю.
С чего начал, к тому и пришел.
У меня большая и красивая концертная программа со своим музыкальным коллективом. Это скорее моноспектакль, где я читаю стихи, пою, рассказываю, показываю фрагменты из фильмов. Кроме этого есть еще и телевидение.
Главное, чтобы было здоровье, а оно в основном в наших руках. Физической культурой я занимаюсь давно и ежедневно. По полчаса играю в теннис, хожу в тренажерный зал, плаваю. Очень своевременно сработал инстинкт самосохранения, вовремя подсказал, что надо не разрушать, а созидать. Очень важная составляющая для актера и человека — качество жизни, которое зависит от здоровья. Казалось бы, прописные истины, о которых мы знаем, но не придерживаемся их, к сожалению. И я тоже. Не могу сказать, что сам я геройский герой. Тем не менее стараюсь соответствовать, и это уже система по отношению к жизни, людям, себе и профессии.
— Судя по спортивному внешнему виду, вы — молодец!
— Это ежедневный труд. Да, гены, безусловно, сказываются. Спасибо родителям, дедам и прадедам за такой, скажем, молодцеватый вид. Я выгляжу несколько моложе своих лет. — Есть мгновение, чтобы перевести дух, не мчаться?
— Конечно, почему же нет. Тут вопрос в том, как человек умеет распределяться. Я научился это делать таким образом, чтобы на все хватало времени — на работу, отдых, занятия спортом. «И жить торопится, и чувствовать спешит» — это в прошлом. Опыт жизни переработался в некую мудрость и подсказывает, что можно, а что нельзя.
— Уныние вообще не про вас?
— Ну уж нет! Стараюсь гнать его от себя. Были и у меня периоды депрессий, причем затяжных, из которых выходил с трудом и препаратами. Всего этого я не миновал, причем в возрасте 37 и 42 лет. Мы же живые люди, тем более артисты — эмоциональный народ. Все кризисы пережил, и сейчас мне не до этого. Хочется жить и получать удовольствие от самого ценного и важного, что только существует. Мы все это понимаем, но не всегда знаем, как этим распоряжаться.
— Ваш сын еще в юном возрасте снимался у Эльдара Рязанова в фильме «Андерсен. Жизнь без любви» и не только. Чем он занимается?
— Иван учится на третьем курсе ВГИКа в мастерской Александра и Владимира Коттов — молодых и прогрессивных режиссеров, и, что особенно важно, — действующих.
— Чего бы вам хотелось?
— Достойно проживать оставшиеся годы, надеюсь, даже десятилетия. У меня нет каких-то конкретных планов. Буду продолжать заниматься любимым делом. Все-таки это профессия, на которую меня вывел когда-то мой первый учитель Владимир Валентинович Меньшов, подаривший мне уникальный шанс. Он поверил в меня.
— У вас был еще один мощный педагог, Михаил Царев, у которого вы учились в театральном училище им. Щепкина.
— Скорее, Римма Гавриловна Солнцева — великий педагог, воспитавшая много достойных учеников. Ее не стало, к сожалению, два года назад. Царев был мощнейший актер, безусловно, но приходил к нам на курс два раза в год.
В общем, буду и дальше радовать и радоваться, жить и не оглядываться, а если и оглядываться, то только чтобы радоваться. Вспоминаю к своим 60 о встречах с Хуциевым, Меньшовым, Светланой Дружининой, Павловским и работу с ним на первом «Зеленом фургоне», Леонидом Гайдаем, пусть на излете, но тем не менее это же Гайдай — великий человек и комедиограф. Много достойнейших людей. А Евгений Евтушенко! Кумир детства и моих родителей. Великий человек, который мне даже стихи посвятил. Сколько мы городов объездили с ним и рок-оперой «Идут белые снеги…» на его стихи. Конечно, его убил фильм «Таинственная страсть».
— Филипп Янковский, сыгравший роль Евтушенко, рассказывал, что он был доволен.
— Филиппом-то он был доволен, но не фильмом. Я с Евгением Александровичем много об этом говорил. Как он мог быть доволен? Он же там предатель, да еще работает на КГБ. «Известный же факт, что мы с Беллой Ахмадулиной расстались из-за того, что она хотела ребенка, а я не хотел, — говорил он. — Мы были молоды. Я этот крест несу до сих пор, что не дал ей тогда родить. Она сделала аборт и больше уже не смогла рожать». А в фильме она от него уходит, потому что он якобы подписал петицию против Бродского. Светлана ХОХРЯКОВА.