«Мама, а Андрей из нашего класса пробовал спайсы!»
Что делать родителям с тайнами чужих детей?
Молчать или спасать, если ребенок доверил вам страшную тайну о своем друге, а также как вообще говорить с этими непонятными подростками – рассказывает детский и семейный психолог Елена Лутковская.
Неделю назад, прямо на уроке один подросток почувствовал себя плохо. На глазах у одноклассников его позеленевшее лицо превратилось в белое полотно, началась рвота. «Давление подскочило», – резюмировала школьный врач, и оставила мальчика отлеживаться у себя в кабинете. Пару дней спустя он поделился с другом секретом «недомогания», а тот – с мамой.
Подросток давно мечтал попробовать спайсы. Почти полгода упрашивал старшеклассников поделиться, и они, наконец, продали. Доза наркотика, которую он тут же сжевал, оказалась непосильной для юного организма.
Родители друзей-одноклассников знакомы. Пусть не близко, но при встрече все-таки перебрасываются репликами. Поэтому с мамы было взято слово ничего не сообщать родителям товарища (назовем его Андреем). Андрей все осознал, испугался и клянется к наркотикам не подходить. Никогда.
Рассказывать ли матери и отцу провинившегося подростка о происходящем в его жизни или молчать? А вдруг дело разом не обойдется? Страшно и за друга сына, и за него самого. Никто не хочет и подорвать доверие соб
ственного ребенка. С другой стороны, чужой секрет невольно превращает в соучастника и накладывает ответственность за последствия.
В закрытой группе в социальной сети мамы всю неделю бурно обсуждают эту историю. Дебаты кипят, снаряды рвутся, и летят головы отправленных в бан. И кажется – правы все, как минимум у всех своя правда.
Вы готовы услышать правду?
– Как быть с тайнами чужих детей? Судя по накалу страстей в социальных сетях, никакой однозначности здесь быть не может?
– Однозначных рецептов нет, – говорит детский и семейный психолог Елена Лутковская. – Без доверительных отношений ничего не выйдет. Причем с любым подростком: с родным ли, с приемным ли, с тем ли, который пришел к школьному психологу или которого привели к психотерапевту. Доверительные отношения – основа основ. Они не сложатся, если использовать доверенную информацию против ребенка.
Спросите любую маму, хочет ли она, чтобы подросток ей доверял. Хочет, конечно! Все хотят. Но пред
ставьте, что дочь рассказывает вам о «подруге»-подростке, которая режет вены, или у которой случился первый секс со взрослым мужчиной. Что думаете? Готовы к информации? Побежите к маме «подруги»?
Договоритесь о паролях
Недавно я разговаривала со своей 11-летней дочерью. Она рассказала о каком-то эпизоде, который меня эмоционально задел. В целом я справилась, мы обнялись, и я сказала: «Доченька, если что-то будет происходить, дай знак, назови наш пароль – «я в беде». Обещаю, ругать не буду и вникну в проблему. Договор касается тебя и твоих друзей. Ты всегда можешь прийти ко мне за советом». Говоря это, я прекрасно понимала, что даже своему ребенку не могу гарантировать, что не изменюсь в лице, когда узнаю что-то выходящее за рамки допустимого.
Но одно дело, когда ты подготовленный психолог и успел договориться об отношениях, и другое, когда к тебе на голову падает дочка соседки и рассказывает про попытку изнасилования. С подростками часто мы влипаем в отношения стремительно и неожиданно.
Наше отношение к вещам, людям, событиям изменяется по мере нашего собственного взросления и всегда сильно связано с личной историей. Только от нее зависит, есть ли вам дело до чужого секрета, и что вы с ним сделаете.
Дети боятся, что их «убьют»
– Почему дети ничего не говорят родителям?
– Ну как рассказать маме, что «воровал», «пробовала спайсы», «давно прогуливаю гимнастику и меня отчисляют»? Разбирая такие истории с детьми, пытаясь вместе понять, чего они действительно боятся, я говорю о неминуемости последствий: родители однажды узнают, что девочку отчислили. Если ее изнасиловали, ей необходима медицинская и психологическая помощь. Без разрешения родителей она невозможна.
Основное, чего дети боятся – эмоциональной реакции взрослых. Подростки признаются, что не могут открыться родителям, потому что «меня убьют». Страх родительской реакции силен в любом ребенке. И он амбивалентный. В глубине дети понимают, что убивать их никто не собирается. Но какие бы доверительные отношения у ребенка с родителями ни были, раскрыть тайну детям проще третьим лицам.
Молчать или действовать?
Дилемма взрослого: «я молчу» или «беру на себя ответственность» – плохая дилемма. Из двух вариантов желательно не выбирать ничего. Задача взрослого не в том, чтобы отодвинуть подростка, мол, я взрослый, я все разруливаю. И не в том, чтобы стать ему тайным другом. Когда взрослый говорит – «я – могила, можешь мне все рассказать» – велик риск скатиться на роль ребенка-заговорщика и оказаться участником заговора.
Хорошо понимаю сторонников лагеря «отношения дороже всего» и могу представить себя в этой ситуации. Если я долго выстраивала отношения с ребенком, разрушить их в одночасье – ну как это?
Но лучшее, что вы можете и должны сделать – уговорить ребенка обратиться за помощью и не отказываться ее получить.
Всегда ли правильно хранить тайны?
Свято обещать ребенку сохранять тайну – неправильно. Честнее договориться с ним, в каких случаях вы будете ее хранить, а в каких черту переступите.
Для меня такой чертой является риск самоубийства, то есть прямой риск здоровью. В этом случае я поговорю с родителями подростка. Серьезные противоправные действия (употребление и распространение наркотиков), честно говоря, сюда же относятся. Здесь я не могу играть в понимающую тетю.
Если выпускник Андрей продолжит употреблять спайсы, если это вновь случится, думаю, стоит рассказать его близким. Не ради того, чтобы подставить Андрея, но чтобы обезопасить и сделать отношение к нему мамы более внимательным.
Мир подростков черно-белый. То, что для нас разумное и ответствен