«В моей работе нет садизма»
Таксидермист со стажем о своём ремесле, чучелах и предрассудках
О своей профессии Дарья Галас старается не распространяться. В лучшем случае это просто вызывает удивление, в худшем – негатив и непонимание. Дарья – таксидермист с 19-летним опытом работы. Она делает чучела животных, выделывает шкуры и учит таксидермии на своём курсе.
Дарья родилась в Москве в семье биологов и окончила Тимирязевскую академию по специальности «Зооинженер». На одном из первых курсов ей удалось поучиться таксидермии:
«Записаться на эти занятия предложила подруга, и я тогда очень удивилась, ведь в России таксидермию не преподают, – вспоминает Дарья. – Курс в начале 2000-х стоил бешеных денег, около 1500 рублей. Моя повышенная стипендия отличника была 500 рублей в месяц. Курс длился один семестр, и за это время мы сделали трех птичек и двух млекопитающих. У меня остался сертификат об окончании курса и моё первое чучело перепела».
После этого Дарья начала обучать других делать небольшие чучела и параллельно занималась научной работой по евразийской рыси. Уже в ходе студенческих наблюдений впервые пригодились знания по таксидермии.
«Во время наших исследований
на базе ИПЭЭ им. Северцова РАН случилась эпидемия энтерита среди животных, и у одной мамы-рыси, к сожалению, умер весь её выводок, – рассказывает Дарья. – Черепа всех умерших особей с этой научной базы всегда отправляют в коллекцию Тимирязевки. Оказалось, что шкуры рысят никаким научным отделам не нужны, и нам их отдали. Вместе с преподавателем таксидермии мы работали с этими пятимесячными рысятами. Жалко их, конечно, но подобные эпидемии в природе случаются, ничего не поделать».
Крылья, ноги, хвосты
В середине пятого курса Дарья начала работать в зоологическом музее МГУ и осталась там на 13 лет: делала маленькие чучела для экспозиции, реставрировала коллекцию. Но таксидермия – не только чучела, уверяет она. Кожаная обувь и шубы – это тоже результат работы таксидермиста. Куртка-косуха, по сути, свиная шкура в той форме, в которой можно её носить. Кресло, обтянутое кожей,
обивка салона в машине и вообще всё, что можно сделать из животного – зона ответственности таксидермиста.
Что касается чучел, то на обработку одной маленькой птицы уйдет минимум два дня, на млекопитающее – неделя или больше в зависимости от размера. В основном современные чучела делаются на манекене, который отливается из двусоставной пены с использованием проволочного каркаса. В процессе задействовано очень много расходных материалов и инструментов – герметики, силикон, красители,
Я занимаюсь таксидермией уже много лет, и мне по-прежнему это интересно, но, к сожалению, вакансий или предложений о работе я здесь не нашла.
МК-эстония
разные химические составы, скальпели, пинцеты, ножницы, щёточки. Всего не перечесть. Какие-то инструменты взяты из набора стоматолога, какие-то изначально предназначены для ремонта мобильных телефонов. Для имитации соединительной ткани между шкурой и манекеном, например, используется акрил или филлер, чтобы чучело выглядело как можно более натурально. До изобретения пены жесткий каркас делался из проволоки или дерева, также в работе использовались опилки, вата, пакля, папье-маше.
Отходы от работы утилизируются так же, как, например, испорченная еда, внутренности курицы или рыбы, вообще любой биоразлагаемый мусор. Если с крысы снимается шкурка, всё остальное идёт в утиль. От птицы остаются лапки, крылья и обязательно голова, потому что клюв – неотъемлемая часть черепа. «Если работа ведётся аккуратно, в процессе не будет ни кровинки. – поясняет Дарья. – Это не грязная работа. Иногда норки, куницы, хорьки попадают под колеса и приходят на обработку в плачевном состоянии. Вот только тогда может быть какой-то беспорядок».
Для кого и почему
Хорошему таксидермисту нужно разбираться в физиологии, строении, морфологии положений и движений тела, знать экологию, где обитает и с кем коммуницирует животное, чтобы не смешивать в одной композиции существ из разных регионов, которые никогда не встретятся в реальности. Если у полярной совы в клюве песчанка из пустыни, это вызовет вопросы у всех, кто хоть немного разбирается в средах обитания. В одну диораму музея нельзя ставить вместе белого медведя и пингвина – они обитают на разных полюсах и никогда не встретятся.
Благодаря музейным коллекциям с животным миром знакомятся дети, биологи могут изучать самые разные виды и географию их распространения, а художники – рисовать тех, кого никогда не смогли бы зафиксировать в реальных условиях.
«Художники пишут картины с тех самых чучел, которые делают таксидермисты, – поясняет Дарья, – иначе где еще можно взять снежную козу в застывшей позе в диких горах? Она позировать не будет».
Наполнение городских и краеведческих музеев, по мнению специалиста, важно еще и с точки зрения сохранения истории о видах, которые мы истребили. Как тарпана, например, – эту дикую лошадь больше нельзя встретить ни в природе, ни в зоопарке.
«Даже если мне говорят «Зачем ты делаешь чучело крысы? Кому она нужна?», я отвечаю – вдруг случится какая-нибудь суперэпидемия, которая выкосит всех крыс на всей планете, и только чучела станут свидетелями существования целого вида».
Не убий
Один из самых устоявшихся стереотипов о работе таксидермистов, по словам Дарьи, это их жестокость.
«На самом деле таксидермист никогда никого не убивает, чтобы сделать чучело, – поясняет наша собеседница. – Если я возле дома подобрала мёртвую птичку, заморозила, а потом сделала чучело, где здесь жестокость? Она не мучилась
от моих рук и умерла своей смертью. Есть, конечно, охотники, которые стреляют и потом делают из животных трофеи, но это не часть профессии. Таксидермист априори работает с уже неживым материалом. В этой работе нет убийства или садизма. Лично я не могу работать с тем, кого я видела живым. Если я знала лично котика или песчанку, я уже не смогу снять с него шкуру. Всех своих умерших собак, хомяков, попугайчиков я похоронила».
Эти слова подтверждает и таксидермист Пелле Нугис, который работает с Эстонским музеем природы. Сейчас в коллекции музея представлено около 230 чучел млекопитающих и 1600 птиц. За последние 60 лет ни один из них не был убит специально для выставок или экспонирования – все они погибли от несчастного случая на дороге или естественным образом.
«Для выставки летучих мышей, которая недавно открылась в Музее природы, животных собирали ученые в местах наблюдения за ними, – поясняет Пелле. – Обычно зимой мыши погибают в большем количестве. Затем я около года готовил фигуры, в итоге выставлено девять летучих мышей».
Любимая Жучка
Сложная для любого профессионала тема – домашние животные. В интернете есть сайты, где предлагают увековечить вашего друга, но Дарья не берется делать из чьего-то питомца чучело, потому что оно никогда по своему внешнему виду не приблизится к оригиналу.
«Таксидермист это домашнее животное не видел никогда, – объясняет свои мотивы она, – а делать по фотографиям – это совсем не то. Нужно иметь «насмотренность», чтобы знать повадки, движения, мимику животного. Хозяин смотрел на свою собаку 15 лет, конечно, он увидит разницу».
Один из самых частых вопросов, который задают Дарье: «Можешь научить делать упоротого лиса?». Даша смеётся: «Так тут даже учить нечему! Получится с первого раза, даже не сомневайтесь. А вот сделать так, чтобы было неотличимо от живого, это уже мастерство и талант».
Если делать, то хорошо
Дарья переехала в Эстонию чуть меньше года назад и сокрушается, что здесь для нее нет работы. В стране работает 7–8 этих редких специалистов, которые в основном выполняют заказы охотников.
«Я занимаюсь таксидермией уже много лет, и мне по-прежнему это интересно, но, к сожалению, вакансий или предложений о работе я здесь не нашла, – огорчается Дарья. – Я проводила множество курсов в Москве, приходили учиться дизайнеры, биологи, художники. Сейчас мне нужно перерабатывать свой курс в онлайн».
При знакомстве люди обычно реагируют на Дашину профессию брезгливо и скептически: «Фу, кишкикровь». Она парирует вопросом «А как вы себя чувствуете в мясном отделе магазина? Как вам кровяные колбаски?». Дарья пытается объяснить всем и каждому, что таксидермия не имеет отношения к патологоанатомии или убийствам. Она существует, чтобы уже умершее сохранить в виде, пригодном для изучения – в виде черепа, скелета, чучела, шкурки.
Главным качеством представителя такого уникального ремесла Дарья считает ответственность. Если и заниматься таксидермией, то делать всё по технологии, держать в голове весь процесс, работать в перчатках, а на некоторых этапах – в респираторах и защитных очках.
«Нужно иметь ответственное отношение к себе, работе и окружающим, – заключает Дарья. – Это похоже на строительство дома. У человека должно быть понимание, что если он где-то недоложит кирпичик, потом всё рухнет. От некачественной работы таксидермиста мир, конечно, не рухнет, но можно подцепить какуюнибудь заразу, передать её другому и повлечь целую цепочку неприятных последствий. Я за то, чтобы делать всё хорошо, во благо природе и людям».