Продолжение. Начало в предыдущих номерах.

« Эдик психанул: почему Эстония такая маленькая? Чихнешь в одном конце, в другом услышат.

На кафельном, зашмыганном десятками ног полу, на четвереньках стояла совсем молоденькая девушка. Один из парней насиловал ее, стоя сзади, второму она, давясь и захлебываясь, делала минет. Одежда девушки валялась в стороне, бюстгальтер болтался на талии, трусики – на грязном полу. Заплаканное, совсем детское личико, рассеченная под глазом кожа и кровь на щеках и возле рта говорили о том, что над девушкой издевались.

Один из насильников – Эдвард неоднократно видел его вместе с Вальком и знал, что зовут его Макс – скосил глаза в сторону Эдика.

– А-а-а, Эдька… Ты тоже? Подожди, счас кончу, и ты ее трахнешь. Может, и Валёк захочет второй заход сделать…

– Вы что, совсем спятили? – спросил растерявшийся Эдик, понимавший, что ему одному не справиться с компанией разгоряченных алкоголем и сексом мерзавцев. Надо было что-то срочно предпринять, и Эдвард быстро сориентировался.

– Быстро сматывайтесь, кто-то полицию вызвал. Я с ней сам разберусь…

Насильник, матерясь, оттолкнул девушку и, на ходу застёгивая джинсы, вылетел из туалета. Через секунду туда влетел разъярённый Валёк.

– Ты чо, крутой стал?! Да я тебя… – Заткнись! – грубо осадил его Эдвард. – Потом спасибо скажешь, что я твою шкуру спас. Уходите из бара, – и, не дожидаясь реакции на свои слова, повернулся к девчонке. – Давай помогу встать.

Он помог еле державшейся на ногах от пережитого ужаса девушке кое-как одеться и, выглянув в фойе, сказал стоявшему у дверей охраннику – знавшему, вероятно, зачем пьяная компания повела девушку в туалет и спокойно наблюдавшему со стороны за происходящим, а теперь, видимо, получившему от компании Валька приказ никого не пускать внутрь. – Такси вызови. Срочно!

Эдвард выскользнул бочком из двери дамской комнаты и сразу увидел Юльку.

– Ничего не спрашивай. Я отлучусь… Ненадолго… Жди меня здесь. – и, не дожидаясь вопросов, метнулся назад, к двери.

Такси прибыло почти тотчас. Эдвард обнял девушку и, поддерживая ее за талию и за руку, быстро довел до машины. Её дом находился на улице Пушкина. Он попросил таксиста немного подождать у подъезда. Войдя в подъезд, Эдвард спросил: – Ты можешь мне сказать, что случилось?

Девушка разрыдалась и бессвязно, глотая слова, заговорила.

– Этот, лысый… схватил меня за руку… потащил танцевать… а я сказала… с пьяными не танцую… он подкараулил… Ленку, подружку мою у туалета… и велел ей меня вызвать… поговорить… она позвала… сказала – знакомый вызывает. Они…они… Как я сейчас?… что я скажу родителям? Они дома…

Эдвард крепко прижал девушку в себе и, гладя по спине и голове, словно маленького ребенка, сказал:

– Ну всё, всё, не надо плакать! Родители всё поймут и помогут. Ты,

главное, успокойся немного и кровь вытри с лица. Скажешь им всё, как есть. А этим… подонкам… не прощай. Иди в полицию. Ты знаешь имена тех, кто тебя?…

– Лысого знаю…

Вечер был безвозвратно испорчен, и Эдик, забрав Юльку из бара и проводив ее домой, отмёл предложение подняться к ней на чашку чая и отправился к себе.

Последующие события показали, что полиция завела-таки уголовное дело об изнасиловании. Как-то, приехав в автомастерскую, один из приятелей Валька, насиловавший в тот вечер девушку, возмущенно сообщил.

– Ты предствляешь, та сука подала заявление в ментовку. Изнасиловали, видите ли. Да пусть спасибо скажет, что такие мужики её от комплекса избавили, – парень мерзко захихикал. – Ну ничего, прорвемся, не в таких переделках бывали.

Уголовное дело вели долго и, как узнал Эдвард из прессы, уже служа в армии, оно дошло до суда, где благополучно рассыпалось. Девушка отказалась от первоначальных показаний, заявив, что сама согласилась заняться сексом с тремя мужчинами. А синяки и ссадины якобы появились вследствие драки с какой-то незнакомой девицей, которую она не помнит. Почему оговорила мужчин, не знает, но очень об этом сожалеет. Девушка, отметил автор материала, во время процесса была очень подавлена, на насильников не глядела, от вопросов обвинителя расплакалась так, что пришлось прервать судебное заседание. Потом отказалась от последнего слова. В общем, всё свидетельствовало о том, что девушку, которой, как выяснилось из газеты, было на момент изнасилования всего семнадцать лет, сильно запугали.

ГЛАВА 16

Через пять месяцев после истории с подкинутым ему пакетиком с героином Эдвард попал в армию. Просьба направить его после учебки служить на границу была, как это ни страно, удовлетворена. К радости Эдварда, понимавшего, что армия – это своего рода спасение от тех дел, которыми ему пришлось заниматься, он попал на эстонско-латвийскую границу Валга-Валка. Эдик тешил себя надеждой, что пока он будет служить, Родион Александрович найдёт ему замену. А там, размышлял Эдвард, он вернётся в Таллинн, устроится на работу. Подкопит деньжат к той сумме, которую он отложил за время своего курсирования между Эстонией и Россией, купит однокомнатную квартиру, поступит в Полицейскую академию или в университет. Короче, будет жить, как любой другой законопослушный гражданин – делать карьеру, любить женщин. Но недаром говорят, человек предполагает, а Господь располагает.

…Теплое июльское утро только начиналось. На синеватом, еще сумеречном небе уже появились первые признаки солнечного восхода. Восток порозовел, затем окрасился золотом, и светило величаво выплыло из-за горизонта, лаская первыми лучами притихшую на ночь листву и щебечущих птах.

До конца смены оставалось почти два часа. Эдик зевнул, потянулся до хруста в костях, поправил форму и вышел на улицу, потому что к погранпункту приближался джип. Окно автомобиля поползло вниз, и он по привычке заглянул в салон. – Пройдите с документами к… – Привет, старик! Ты чо, здороваться не хочешь? Друзей не узнаешь?

Из окна автомобиля на него смотрела улыбающаяся физиономия Валька.

– А мы-то думали, куда ты потерялся? Может вообще слинял из Эстонии? Наводили справки, пока кой-кто не шепнул, что ты вроде сюда попал… Мы уже третий раз здесь, а тебя только сейчас застали. Ваши придурки не дают никакую информацию. «Затем вам натта она? Обрасьсяйтесь в департамент… Нам запрессено каварить оп етом…» – передразнил он, кривляясь, кого-то из эстонцев-пограничников. – Да ты не думай ничего. Мы просто соскучились по тебе. Привет от шефа… Ты, это самое… не забыл нас-то? Ну, ладно, пошли на проверку!

Эдварду показалось сквозь тонированные стекла автомобиля, что на заднем сиденье сидел Родион Александрович, но у него не было желания удостовериться в этом. Выслушав Валька, он повернулся к своему напарнику и сказал на эстонском, что прихватило живот и ему надо срочно отлучиться. «Струсил! Как мальчишка струсил, – ругал он себя, удаляясь к административному зданию, где находились кабинеты. – Можно подумать, они не поняли, что я просто сбежал. Впрочем, если и поняли, то пусть знают, я не рвусь к общению с ними!»

Да и какая, в принципе, разница в том, был там Родион Шелковников«Лётчик» или Эдварду только так показалось. Ему было достаточно того, что они нашли его. Он решил про себя: если Валёк или кто-то из них подрулит в нему со скользким предложением о содействии в переправке товара через кордон, то не останется ничего иного, как обратиться к вышестоящему офицеру с рапортом о переводе в любую другую воинскую часть. Но помогать он не собирается! Это чревато непрятностями. Одно дело, когда попадешься на мелочёвке, другое – на серьёзном деле. А наркотики – не шутка.

Однако Эдик напрасно опасался. Оставшиеся несколько месяцев прошли спокойно. Как это ни странно, его не тревожили до тех пор, пока не закончилась служба в армии. У него появилась мысль о том, чтобы стать кадровым военным. Но в конце концов, решил Эдвард, армия – не для него.

…Ты чо это, Эдька, друзей забываешь? – Услышал он в телефонной трубке через неделю после демобилизации до тошноты знакомый, чуть гнусавый голос Валька. – Неужто решил обосноваться в столице? Правильное решение. Молодчина. В гости-то пригласишь? – и с места в карьер продолжил уже другим тоном. – Тебя один человек хочет видеть… Завтра будь в Нарве. Мой номер телефона ты помнишь, надеюсь. Приедешь – звякни. Да… хочу предупредить – без фокусов!

В трубке запикало. Эдвард не стал выяснять, откуда у Валька номер домашнего телефона, которого нет ни в одном справочнике. Он был уверен, что тётка не могла его никому дать. Юлька знала, конечно, но за неё Эдик тоже поручился бы головой: Юлька не из болтливых, тем более, он когда-то просил её никому не говорить номер его телефона. Значит, вычислили по своим каналам.

Эдик психанул: почему Эстония такая маленькая? Чихнешь в одном конце, в другом услышат. Это Гамлет мог рассуждать: «Быть или не быть?» А он, Эдик, не принц датский, ему не выскочить из телеги. А может, стоит попытаться? В любом случае, надо съездить в Нарву, – другого ему всё равно не дано – послушать, что ему скажут, врубиться в ситуацию, а там уже решать, как выкрутиться из неё. Но продолжать быть наркокурьером и мотаться из Эстонии в Питер и обратно Эдвард не собирался. Он отдавал себе отчёт в том, что рано или поздно он попадётся с товаром, а париться на тюремных нарах он не собирался.

Сразу по приезде Эдварда в Нарву произошло событие, которого, по логике, не должно было бы случиться. Но логика – категория философская, и жизнь не вписывается в её каноны. Ничего бы, наверное, не случилось, если бы Эдик заранее предупредил тетку о своём приезде. Но он не позвонил, надеясь застать ее дома, однако дверь оказалась запертой. Соседки тоже дома не было, поэтому Эдвард решил зайти в кафе перекусить. В нём, кроме самого Эдварда и девушки-барменши, выполнявшей также обязанности официантки, никого не было. Эдик сделал заказ и отошел от барной стойки.

Не успел он устроиться за столиком у окна, откуда можно было спокойно обозревать окрестности, как к кафе подъехала навороченная тачка, из которой вышел тощий разбитного вида юнец с очками на лбу и с массивной золотой целью на тонкой, с выпирающим кадыком, шее. Юнец зашел в кафе и, не оглядываясь, продефилировал к стойке бара. Взял банку кока-колы и развернулся в сторону Эдварда.

– Эй, ты, – спокойно произнёс юнец, подваливая к столику и взирая на незнакомца из-под полуприкрытых глаз, – это мой столик. Вали отсюда…

Эдик, не двигаясь с места, молча смотрел на юнца.

– Ты что, оглох? – всё так же, не повышая голоса, спросил молокосос.

– Не нарывайся на неприятности, парень. Я никуда отсюда не уйду.

– Ну ты и козел… - протянул юнец. – Ты откуда свалился такой борзой? Последний раз говорю, – голос молокососа зазвенел от злости, – это мой столик!

Увидев, что незнакомец никак не реагирует на него, юнец махнул в окно и из машины показался крепко сбитый, – по внешнему виду явно качок – примерно такого же возраста, другой молодой раздолбай, пребывавший, видимо, в роли «шестерки» у первого.

Продолжение в следующем номере.