Взгляд изнутри
После операции на глазах у женщины начались серьезные осложнения
Жительница Таллинна Любовь Стельмах в прошлом году из-за проблем со зрением решилась на операцию – чтобы ей поменяли в обоих глазах хрусталики. Выложила за это 3200 евро. «Но когда возникли осложнения, мне ни в одной из наших клиник, куда я обращалась, помочь не смогли, – рассказывает женщина. – В итоге помогли только врачи Санкт-Петербурга, но за их услуги мне пришлось выложить в общей сложности еще столько же. И я хочу предупредить других людей: сто раз перед операцией подумайте! Ведь случись что – здесь не помогут!» Врачи же заверяют, что все было сделано корректно и свою работу они выполнили до конца. Подробности этой непростой истории выясняла «МК-Эстония».
Любовь отмечает, что у нее – очень непростое зрение, и когда встал вопрос о замене хрусталика, она подошла к этому делу весьма серьезно. «Больничная касса финансирует только замену хрусталиков на монофокальные, – говорит дама. – Мне же такие не подходят, поэтому я решилась на операцию за свои деньги и в частной клинике, хотела себе мультифокальные хрусталики, которые признаны самыми лучшими. Однако выяснилось, что у эстонских глазных врачей – проблемы с компетентностью. Они специализируются на одной конкретной области и в случае возникновения проблем помочь уже не могут».
Один врач не видит…
Первую операцию Любовь решила делать в клинике ReFocus. Провели
все обследования, операция прошла успешно, но…
«Когда я на следующее утро проснулась и вышла на балкон, я поняла, что не вижу почти ничего вблизи, – описывает свое состояние дама. – Буквально не вижу своих рук! Мне стало страшно! Хотя вдаль я видела прекрасно».
Женщина обратилась обратно в клинику, где ей сказали, что возникли осложнения, но они помочь никак не могут.
«Дали направление в глазную клинику на Рави, – рассказываетЛюбовь. – Я поняла лишь, что у меня там образовались мембрана и отек. На Рави предложили еще одну операцию. Но я решила проконсультироваться у глазных врачей в Санкт-Петербурге – и выяснилось, что отек прекрасно снимают капли! Ближнее зрение полностью не восстановилось, но стало намного лучше».
Вернувшись из Санкт-Петербурга, отмечает Любовь, она была так разо
чарована в эстонских докторах, что написала нелицеприятный отзыв о враче, который делал ей операцию на первом глазу. И операцию на втором глазу пошла делать в другую клинику – Silmalaser.
«Я предупредила врача, какие при первой операции были осложнения, – рассказывает дама. – Он сказал, что учтет. Сделали вторую операцию… и ситуация повторилась. То есть: я дома, скоро должны прийти гости, я хочу испечь яблочный пирог, беру в руки яблоки – и не могу их почистить! Я просто не вижу ни яблок, ни своих рук!»
В шоке она снова обратилась в клинику, однако врач, по ее словам, просто… отмахнулся от нее.
«Сказал: «Ну что вы все ходите и ходите? Вечно у вас какие-то проблемы!» – утверждает Любовь. – Никаких направлений не дал. И мне пришлось снова ехать в Питер, там хоть посоветовали очки, которые подкорректируют зрение. Наши же получили деньги за операцию, а что там потом происходит с пациентом – неважно».
Итог, говорит она, печален: у нее ушло 3200 евро на операции на двух глазах в Таллинне плюс еще столько же на врачебную помощь в СанктПетербурге – получение в двух клиниках заключения, что именно с ней происходит, и предшествующие этому обследования, по 5–6 часов в каждой клинике. Плюс капли. Плюс очки. Плюс моральный шок. Минус работа.
«Я ни в первой клинике, ни на Рави этого не говорила, но я тоже медработник, я семейный врач, – вздыхает Любовь. – И мне очень жаль смотреть изнутри на то, как работают и обращаются с пациентами мои коллеги. Из-за этого всего я потеряла работу в Финляндии – я там была хирургом и накладывала швы. А как я могу после таких операций работать, если я ничего вблизи не вижу? Пришлось уйти, о чем я очень жалею».
И моральный ущерб, отмечает она, тоже велик: очень сложно, когда понимаешь, что вблизи нормально не видишь и никогда, скорее всего, уже не будет так, как раньше.
«Понимаете, я работаю с текстами, – говорит семейный врач. – По восемь часов в день мне нужно сидеть перед компьютером и читать. А как я могу это нормально делать, если буквы плывут перед глазами? Водить машину я тоже после операции первое время нормально не могла – пришлось буквально учиться заново. Вот такие последствия. И я хочу предупредить всех, кто тоже подумывает о такой операции – может быть не лучше, а хуже! Даже если вас оперируют в лицензированной клинике…»
…другие не видят в этом проблемы
Доктор Пайт Теэсалу, который делал ей первую операцию, отмечает, что из-за деликатности личных данных он не может подробно рассказать о ситуации, но в общем она такова: «Замена глазного хрусталика на мультифокальный – технически такая же процедура, как операция по удалению катаракты. Только с той разницей, что цель ее – уменьшить зависимость пациента от очков и вместо монофокального хрусталика ставят в глаз линзу с несколькими фокусировками».
Он добавляет, что в клинике ReFocus делают примерно 300 подобных процедур в год и более чем 80% пациентов после этого не нуждаются в очках вообще.
«Чтобы свести вероятность осложнений к минимуму, мы перед процедурой проводим десятки обследований, в том числе делаем 3D-фото глазного дна. Бывает, хотя и очень редко, что осложнения возникают несмотря на нормальные анализы и удачно прошедшую операцию. Однако до процедуры мы говорим о возможных последствиях, и пациент подписывает документ, где перечислены важнейшие последствия из возможных», – подчеркивает врач.
Он добавляет, что, как и в случае с прогрессивными очками, которые позволяют видеть и близкие, и далекие предметы, подобная операция – своего рода компромисс.
«Острота зрения на определенном уровне снижается, если сравнивать с тем, как если бы человек видел при помощи очков или линз только для одного уровня: для того, чтобы видеть на большом расстоянии или читать, – поясняет Теэсалу. – И если добавляются какие-то еще обстоятельства, например, изменения в роговице или глазном дне, то зрение снижается еще сильнее – по сравнению с монофокальной линзой. Близорукие пациенты могут после операции быть недовольны и потому, что если вдаль без очков они видят теперь намного лучше – примерно в десять раз, то вблизи – уже не так хорошо и контрастно, как раньше без очков».
Именно поэтому, поясняет доктор, даме и могло показаться, что зрение резко ухудшилось.
«Но утверждение, что она теперь прооперированным глазом вообще ничего не видит, далеко от истины, – заверяет Пайт Теэсалу. – Это подтверждают как записи, сделанные во время ее последнего визита к нам, так и внесенные впоследствии докторами других лечебных учреждений. Также нельзя согласиться с утверждением, что мы не интересуемся ее проблемами. Я лично договаривался для нее о консультации с глазным врачом на Рави, который занимается конкретно этой патологией. В СанктПетербурге пациентке посоветовали сделать в нашей клинике операцию и на втором глазу. Но когда я ей написал, что перед операцией хочу с ней лично предварительно еще раз встретиться, она отказалась категорически».
Он добавляет, что это понятно: у пациента может возникнуть недоверие к врачу, если после операции возникли осложнения или ожидаемые результаты операции не совпадают с реальностью.
«Но, к сожалению, мы не можем решить проблему путем написания отзывов в интернете или обращения в газету. Я заверяю, что пациент по-прежнему может обратиться в нашу клинику, чтобы оценить ситуацию и найти решение проблемы», – говорит доктор Теэсалу.
Доктор Мельдер, делавший пациентке операцию на втором глазу, заверяет, что если бы она действительно ничего не видела, то давно бы уже обратилась к нему снова или пришла бы в отделение экстренной медицины при любой больнице.
«Она прекрасно видит, и исследования, которые я проводил, это подтверждают. Может быть, зрение у нее и не стопроцентное, но оно лучше, чем было до операции», – заверяет врач.
В ответ на претензию, что он не дал никаких направлений к специалистам, доктор пояснил, что он не увидел показаний к этому: «У нее не было проблем или осложнений после операции. Вдобавок, все необходимые ей документы есть в интернете, и если она – врач, она должна уметь электронными историями болезни пользоваться. Так что, если пациент чем-то недоволен, он всегда может обратиться в комиссию оценки качества медицинских услуг, и мы можем обсудить этот случай там. Я абсолютно уверен: все было сделано качественно!»
«Судиться или идти в комиссию против этих врачей я пока не буду, – говорит Любовь. – Потому что благодаря специалистам из СанктПетербурга я хотя бы поняла, что со мной и как с этим справиться. Здесь же никто не смог ничего толкового сказать. Спасибо российским врачам – они смогли исправить то, что натворили наши, эстонские».