Весна тревоги нашей

В отличие от романа Джона Стейнбека, у нас тревожные времена наступили не зимой, а весной. Впрочем, природа этой тревоги тоже совсем иная.

Ввиду отсутствия компетенции, мы не будем касаться медицинской составляющей происходящего, тем более, что и помимо нее есть к чему присмотреться. Уже сколько лет у нас идут споры, стоит ли Эстонии, имеющей самую низкую в ЕС долговую нагрузку, брать кредит на перспективные проекты по ускорению социально-экономического развития, а

тут вдруг миллиард туда, миллиард сюда – и никаких проблем. Как говорится, пришла беда – отворяй ворота. Правда, кое-кому хочется под шумок, напротив, прикрыть ворота для иностранной рабочей силы, хотя сельскому хозяйству удаленка не подходит, а период весеннеполевых работ уже начался. Есть и другие попытки воспользоваться возникшей ситуацией в политических целях, но когда же их не было?

Наши реалии

Сама ситуация тоже не бездействует: со спокойной совестью задвинула подальше пенсионную реформу, помогла без лишних разговоров запустить аптечную реформу, выхолостила риторику EKRE, раскрыла потенциал ЭТВ+, высветила способ

ность населения Эстонии вести себя разумно и в тревожной обстановке. Исключение составляет остров Сааремаа, но там промашка случилась еще до того, как информация о серьезности пандемии получила широкое распространение. С другой стороны, то, что у нас «испытательный полигон» появился на острове, а не на материковой части страны, уменьшило распространение вируса, так что по развитию ситуации на Сааремаа можно будет судить о том, какой она окажется в других регионах Эстонии, ибо сравнивать ее с происходящим в странах Южной Европы и тем более в Китае нелепо.

А как у них?

А по-разному. Китай показал, что в критических ситуациях авторитар

ное управление пока еще эффективней демократического. В США с их неординарным президентом поначалу пытались отделаться высмеиванием страха перед пандемией, но когда число заразившихся перевалило за сто тысяч, в стране началась паника, которая не обошла стороной и президента. Игнорировать опасность пандемии пробовали и в Великобритании, но кончилось это тем, что премьер-министру страны пришлось самому подвергнуться госпитализации. Еще дальше по тому пути прошли в Швеции, где отказались от введения карантина и ограничились социальным дистанцированием групп риска, только к чему это приведет, пока неясно.

Самая напряженная обстановка в странах Южной Европы, где весьма благоприятные условия для распространения инфекции: совместное проживание нескольких поколений, традиция многолюдных застолий, высокая доля пожилого населения – в Италии, например, 70-летние не считаются стариками. Там же на первых порах госпитализировали всех зараженных, пока не догадались, что это ведет к распространению инфекции в больницах, т. е. местах скопления людей с проблемным здоровьем. Сравнительно неплохо обстоят дела в Германии, где надежная система здравоохранения и народ приучен к порядку.

Что происходит в России, где даже президента страны не смогли уберечь от рукопожатия с носителем вируса, никто толком объяснить не может. По словам главного санитарного врача страны Анны Поповой, темой пандемии на китайском направлении они стали заниматься еще в январе, однако население страны было оповещено об опасности лишь во время обращения президента 25 марта. Случившееся перечеркнуло намеченное на 22 апреля голосование по поправкам в Конституцию, нет уже уверенности и в том, что 9 мая состоится парад войск на Красной площади.

О пользе кризисов

Нет худа без добра, и это касается также кризисов. Для нас это добро состоит в появлении шанса на выход из состояния застоя, незаметно сложившегося после кризиса 2009–2010 годов. Попытки в этом направлении предпринимались и раньше: и в виде отставки «вечного» прави

тельства реформистов, и появления непугливого президента, а особенно EKRE, но всего этого оказалось недостаточно, понадобилось еще и вмешательство сил природы.

Последствия этого вмешательства несравнимы с последствиями войн, но механизм тут один и тот же: накопившееся за десятилетия недовольство тем, что «ничего не происходит, ничто не меняется», приводит к кризису, самодельному или случайному, как у нас сейчас, который завершается переформатированием всего, разрушенного кризисом. Самый яркий пример – послевоенное развитие Германии, но ведь то же самое было и у нас после распада СССР. Вслед за трудными временами всегда идут интересные времена: вдруг откуда-то появляются люди, внушающие доверие (Танель Кийк, Яак Ааб, Аркадий Попов и другие), которым нравится бороться с трудностями, воодушевляя всех остальных, и начинается совсем другой этап в развитии той или другой страны. Такое происходит не только у нас: лишь апеллируя к пандемии, Украине удалось принять закон о продаже земли, а в наиболее пострадавшей от эпидемии Италии, до сих пор манкировавшей цифровизацией, начался небывалый тигриный прыжок в школах, как было некогда и с нашим э-тигром, наслаждающимся сейчас сытой жизнью обитателя э-зоопарка.

« В США с их неординарным президентом поначалу пытались отделаться высмеиванием страха перед пандемией, но когда число заразившихся перевалило за сто тысяч, в стране началась паника, которая не обошла стороной и президента.