«МЕНЯ СЕЙЧАС КОЛБАСИТ, КАК И ВСЕХ»
Шоумен подсчитывает убытки, но пытается быть оптимистом
Смех во время чумы может стать весьма действенным лекарством, и Сергей Светлаков, видимо, хорошо это понимает. В разгар эпидемии он пытается искать хорошие новости и высказывать осторожный оптимизм. По крайне мере, так показалось в ходе общения.
— Сергей, сейчас многие ваши коллеги по вполне уважительной причине не соблюдают режим самоизоляции. Где вас чаще всего можно застать?
— Я в Подмосковье, дома, в компании друзей, а по паспорту — родственников. В Москве не был уже, наверное, недели три. У меня есть небольшие съемки, которые мы осуществляем компанией из трех человек. Это программа «Светлые новости», она выходят с понедельника по четверг. Мой личный формат, который я сам придумал с верой в то, что людям это сейчас нужно.
— Картинка в программе очень домашняя. Это все в ваших интерьерах происходит?
— Ну, я бы оставил эту загадкой. Могу сказать только, что друг в кадре настоящий и семья настоящая. В общем, все максимально приближено к реальной жизни.
— Программа идет семь минут, и говорят, что короткие программы — самые сложные…
— Изначально мы вообще хотели делать две-три минуты между программами. Что-то такое стремительное, как семечки. Но потом поняли, что этого мало, и остановились на семи минутах. А в пятницу что-то вроде дайджеста. На той неделе у нас там даже была песня от Леонида Агутина и Анжелики Варум, которую они исполнили дома, у рояля. Получилось очень трогательно и атмосферно.
— Вы в последнее время не только ведущий, но и телепродюсер. И ваши коллеги, которые занимаются тем же самым, говорят, что за кадром иногда работать куда интереснее, чем в кадре. Как в вашем случае?
— Начинал я с того, что был только телеведущим, но потом, к моему счастью, у меня и правда появилось другое занятие. И со временем хочу прийти к тому, что восемьдесят процентов моих проектов станут продюсерскими, где я сам сниматься не буду. И только двадцать процентов — мое личное, то, что мне нравится. Мне и правда сейчас интереснее за кулисами. Раньше такого в моей жизни было не так много, поэтому я получаю большое удовольствие, это другой вид энергии. Но и сниматься мне нравится. Вот сейчас дописываем кино, где у меня, возможно, будет главная роль. И телепроектов прибавилось. Кроме «Светлых новостей» это и «Слава богу, ты пришел», и «Русские не смеются», запускаем шоу «Стендап андеграунд», наше новое с Сашей Незлобиным хулиганство, хотя ни меня, ни Саши на сцене не будет, все отдано на откуп молодой банде комиков.
— Когда вы в кадре, то вы улыбающийся, дружелюбный человек. Может ли таким быть телепродюсер?
— Быть во всех ситуациях рубахойпарнем и отшучиваться от любых проблем, наглости и непрофессионализма — это путь в никуда. Так не получается. Я считаю себя нормальным человеком. Когда мне смешно, я смеюсь. Когда я в кадре, то обязан смеяться, даже если у меня плохое настроение. Это работа. А за кулисами иногда нужно менять команду, увольнять людей, и все это полуконфликтные вещи. Но чем дальше я работаю, тем важнее для меня люди, с которыми я это делаю. Многие продюсеры готовы работать с неприятными людьми, если они профессионалы. Для меня же человеческий фактор очень важен, все это знают и иногда пользуются.
— Со стороны может показаться, что за долгую карьеру на телевидении у вас не было ни одного оглушительного провала. Это так или я пропустил момент, когда вы были в отчаянии?
— Я, наверное, счастливый человек, потому что у меня не было таких ужасных падений, когда я сидел бы в пустом колодце, — всегда оставалась водичка побарахтаться. Не все феерично, многие вещи, даже успешные, я бы переделал. Но глобально в большей степени я счастлив и признателен людям, которые окружали меня на всех проектах. Так что легкие качели были, но обломов не вспомню.
— В ситуации, в которой мы все оказались, у людей часто проявляются неожиданные качества. Вы у себя открыли что-то новое? Может быть, вы оказались куда большим оптимистом, чем были раньше, или обнаружилась склонность к панике?
— Меня, как и всю страну, сейчас бросает из одного состояния в другое. Мы живем в начале какой-то новой реальности и уже осознаем появление новых привычек. Например, дослушать друг друга и только потом начать говорить, это из-за того, что много Скайпа и Зума появилось в нашей жизни. Это изменит нас, как и фильмы, которые мы не смотрели, но сейчас посмотрим, и книги, которые прочитаем и удивимся им. Может быть, уделим больше внимания детям. У меня нет четкого ответа на этот вопрос. Меня колбасит, как и всех. Один день хожу на оптимизме, придумываю что-то новое, а на следующий — ужасное настроение, все плохо. Уверен, что мы это переживем. Будет не так, как было раньше, но останутся добрые люди, хорошие поступки и вкусная домашняя еда.
— По поводу еды… Помимо всего прочего вы еще и ресторатор, и здесь проблем гораздо больше, чем в телепроизводстве…
— Здесь полный провал и крах. Сейчас я все это уже принял, но первая реакция была просто ужасная, когда мы на общем сборе инвесторов предвидели, к чему это идет. Честно скажу, сейчас я не знаю, как мы из всего этого вынырнем. Иногда даже думаю, как хорошо, что я не только ресторанами занимаюсь, и есть у меня вещи, на которые можно переключиться и постараться на хлеб заработать. У всех тяжелые времена, но некоторые страдают больше других. Ресторанная сфера сейчас — это ноль, и сложно представить, что будет потом по налогам, аренде, персоналу. Уверен, что не на все вопросы здесь найдутся ответы, и, как я понимаю, только в Москве около миллиона человек из этой сферы останутся без работы.
— Вернемся к юмору, в сфере которого иногда тоже бывает не до смеха. Когда закрывалась знаменитая программа «Прожекторперисхилтон», ее создатели, среди которых были и вы, обменялись с каналом не самыми приятными комментариями. Претензии по-прежнему остались?
— Нет, сейчас между нами хорошие отношения, а упреки — они во многом связаны с теми СМИ, которые цепляются к словам. Давно все уже обговорено, и никаких виновных в закрытии программы нет. Есть понимание того, что мы на разные вещи по-разному смотрим.
— Сколько правды в разговорах о том, что программа зашла в тупик из-за невозможности шутить по поводу некоторых новостей?
— Это был фундаментальный вопрос. На летучках мы могли обсуждать одну и ту же новость, но ее видение у нас и у руководства канала было разным. Причем все считали себя правыми. И на канале решили, что если в «Прожекторперисхилтон» новость трактуется определенным образом, то это позиция канала, а не авторского коллектива программы. В этом и была вся суть взаимного недопонимания.
— Сейчас юмор на телевидении — это поточное производство, часто с весьма среднего качества продуктом на выходе. Лично вас смешит то, что вы произносите как ведущий разных программ?
— Людям, которые занимаются юмором, тяжелее всего смеяться вот так просто по жизни. Я всем своим друзьям и знакомым пытаюсь объяснить, что шутки и мемы мне потоком слать не нужно. Девяносто девять и девять десятых процента из них меня вообще не веселят. Что касается написания юмора для телевидения, то это дело профессиональное. Важно понимать, для какой аудитории вы придумываете шутки. Для четырнадцатилетних ребят или для сорокалетних мужчин. И когда это известно, я понимаю, что примерно может рассмешить такого человека. Здесь все дело в профессионализме, а не в том, смешно мне или нет. Я сам в жизни люблю смеяться. Вот встречаемся мы с ребятами из «Прожекторперисхилтон», и нам бывает смешно до истерики, потому такое общение — на нашем уровне информированности, цинизма и доверия друг другу. И это не означает, что в других компаниях шутят не смешно, просто мне, наверное, нужно больше. Мы же здесь как наркоманы, и со временем доза растет.