В ДЕЛЕ ЕФРЕМОВА НЕ ЗНАЧИТСЯ
Почему следствие не хочет признать потерпевшей гражданскую жену Сергея Захарова?
Актер Михаил Ефремов ознакомился с материалами расследования ДТП, повлекшего гибель 57-летнего Сергея Захарова. Суд не за горами. Потерпевших в деле четверо: два сына погибшего, родной брат и законная жена. За бортом остался один человек
— Ирина Стерхова, женщина, с которой Захаров прожил последние 22 года. Если по-человечески разобраться в этой истории, то как раз Ирина является главной потерпевшей. Она потеряла любимого человека, кормильца, да и в законе существует пункт, по которому женщина могла бы стать потерпевшей. Вот только следствие упорно игнорирует этот факт.
— Вы с кем-то из родственников Захарова поддерживаете отношения?
— Со мной никто ничего не поддерживает. Оборвалась связь.
— Еще недавно вы общались со старшим сыном Сергея, Виталием.
— Действительно, было такое. А потом Виталий вступил в дело, стал потерпевшим, взял адвоката и теперь не хочет со мной общаться. Будто боится, что я из него какуюто информацию начну вытягивать. Кажется, только с разрешения защитника готов со мной здороваться. Я от него и отстала. Навязываться не стану. Обижаться на него тоже вроде как не за что. Его право, с кем общаться.
— Выходит, вы не в курсе, как продвигается дело?
— Раньше, когда я созванивалась с Виталием, хотя бы могла знать, что происходит в Рязани. Сейчас лишена и этой возможности. Знаю из СМИ, что потерпевшие ознакомились с материалами дела. Больше никакой информации.
— Вы прожили с Сергеем больше 20 лет. После его смерти вы вдруг оказались за бортом...
— Все так. После трагедии меня даже родственники Сергея называли «посторонним человеком». Вот только на последнем телевизионном ток-шоу, в котором я принимала участие, со мной впервые жена родного брата Сергея поздоровалась. Ну как поздоровалась? Головой кивнула. А до этого она твердила журналистам, что не знает меня, лишь разок видела.
— Кроме кивка головы, больше ничего? Не поговорили?
— Нет, больше ничего.
— Наверное, на 40 дней встретитесь все на кладбище?
— Вряд ли. Я постараюсь пораньше приехать, чтобы не столкнуться ни с кем. Помню, когда 9 дней со дня гибели Сережи исполнилось, я уже утром была на месте. Никого из родственников не встретила. Они позже приехали.
— Вы одна поедете?
— Мне звонила двоюродная сестра Сережи, предложила вместе с ней поехать, в пятницу. Там переночевать и утром пойти на кладбище. Я откажусь, наверное. Останавливаться придется в доме матери Сергея, не дай боже, туда его жена приедет, вдруг какие обидные слова начнет говорить в мой адрес. А у меня и так постоянно глаза на мокром месте. Обидеть меня сейчас легко, одного косого взгляда достаточно. Я не хочу. Для меня и так это тяжелая ситуация. Поэтому я одна в субботу поеду. Сейчас вот думаю, как лучше добраться — на электричке или автобусе. Тяжело, конечно, преодолеть долгую дорогу туда и обратно, но что делать. Лишь бы дождя не было.
— Меня удивляет, почему вас не вызвали в качестве свидетеля, вы ведь в день аварии приехали в Склиф.
— Свидетель чего я? Аварии? Меня там не было, там свои свидетели есть. Я лишь являюсь свидетелем Сережиной жизни. Но кому это интересно.
— Значит, вы должны быть потерпевшей по делу.
— Потерпевшей меня не хотят признать. Хотя в законе прописано, что потерпевшими могут являться не только официальные родственники, но и близкие лица. Есть такой пункт в законе. Почему меня не признают? Неужели у прокуратуры россыпь золота просыплется, если они меня введут в дело?
— Может, следователи не стали заморачиваться иваться этим вопросом. Хотят побыстрее ее передать дело в суд?
— Обычно расследования по полгода тянутся, а тут уже говорят, в суд дело передали. Я понимаю, что тут вроде и расследовать особо нечего, все очевидно, но как-то все равно быстро завершили дело.
— Вы ведь принимаете участие в телепрограммах, вам надо настойчивее об этом говорить.
— На передачах многое вырезают. Вот я посмотрела последнюю передачу с моим участием, вижу, что рот открываю, а звука нет. Вроде сама с собой разговариваю. Наверное, они просто убрали звук и все. Кому интересны мои проблемы?
— Родственники Захарова могли замолвить слово за вас.
— Жена сейчас будет молчать, в паспорте штамп стоит и хорошо. В самом начале брат Сережи говорил, что знал о готовящемся разводе. Ждали, когда загсы откроются после карантина. Сергей и его жена уже давно не считали себя обязанными друг другу. А сейчас все про это забыли.
— Вам самой не кажется, что в деле слишком много потерпевших?
— Мне странно слышать, когда кругом кричат: «Никогда столько потерпевших не было в деле, а тут вся деревня претендует на статус потерпевших». Ребята, зачем вы всех обижаете? Какая деревня претендует?
— Судебные заседания вы планируете посещать, даже в качестве слушателя?
— Надеюсь, суд не сделают закрытым и меня не лишат возможности присутствовать на заседаниях хотя бы в качестве слушателя.
— Готовьтесь к тому, что народу будет много, сидеть вам придется вместе с журналистами или в отдельной комнате, где будет вестись видеотрансляция.
— Что мне остается делать? Я хочу услышать, узнать, кто виноват.
— Вы же знаете.
— Я знаю, да. Но хочу увидеть, услышать, понять, из-за чего у меня в жизни все наперекосяк. И где мой Сережа, почему такое с ним случилось?
— голос дернулся. Ирина тихо плачет.
— Время не стоит на месте, легче не становится?
— Нет. Говорят, после 40 дней станет легче. Не знаю. Пока не прошли эти сорок дней. Я только сейчас из церкви вернулась, заказала панихиду на 18 июля.
— Говорят, должен год пройти, нужно пережить все праздники, которые отмечали вместе, тогда круг замкнется и станет легче.
— 18 июля — 40 дней. 20 июля у меня день рождения. Вот и придет первый праздник без Сережи.
— Если все-таки вас сделают потерпевшей, на компенсацию станете претендовать? Как ни крути, но вопрос денег немаловажен.
— Компенсация? Не стану отрицать, это важный момент. Когда сейчас говорят, что дети Сережи потеряли кормильца
— глупости. У него взрослые сыновья, всем четвертый десяток идет. Они самостоятельные люди. А я потеряла кормильца. Я находилась на содержании у Сережи. Если уже почестному говорить на эту щекотливую тему, то потеряла кормильца как раз я. Мы ведь жили на его зарплату, на мою пенсию долго не протянешь.
— Какая у вас пенсия?
— 8038 рублей.
— Почему такая маленькая?
— Вот такая. Я в Подмосковье живу, нам московских надбавок не положено. Да я даже когда работала, копейки получала. Среднему медицинскому персоналу никогда много не платили.
— Вы работали в системе здравоохранения?
— Я окончила медучилище, устроилась фельдшером-лаборантом в больницу.
— На черный день вы с Сергеем ничего не откладывали?
— Не с чего было. Да к тому же Сережа всем помогал. Его младший сын Валерий даже во время пандемии, когда муж не мог приехать в Рязань, постоянно звонил ему и бубнил: мол, не приезжаешь, денег не вижу.
— Насколько я понимаю, Валерий уже взрослый мальчик. Работа у него есть, говорили, в конвое он трудится.
— Взрослый. В феврале свадьбу сыграл. Но с отцовской шеи не хотел слезать.
— Почему Сергей не отказывал ему?
— Потому что человек такой, не мог отказать. Мне оставалось только мириться с таким положением дел. Не скандалить же по этому поводу. Пробовала один раз заикнуться, когда совсем уже сынуля грань перешел, Сергей промолчал. Больше я к этой теме не возвращалась. Это его дети.
— Как мать Захарова живет?
— Говорят, держится.
— Ей так и не сказали, что Сергей погиб в аварии?
— Нет. Да и не надо это ей знать, что на самом деле произошло. Она думает, что сердечный приступ. Хотя смерть, она в любом виде есть смерть.
«Ведомства игнорируют наши жалобы»
Вадим Никулин — адвокат Ирины Стерховой. Мы обратились к нему за комментариями по громкому делу.
— Мы давно бьемся, чтобы Ирину признали потерпевшей по делу, но пока не получается, — начал разговор Никулин.
— Жалобы писали во все вышестоящие инстанции, ждем результата прокурорской проверки. Но, кажется, прокуроры ничего не делают, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки.
— Как я понимаю, Ирина не может получить статус потерпевшей, потому что ее отношения с погибшим не были официально оформлены?
— Уголовно-процессуальным кодексом предусмотрено, что потерпевшими по делам, где есть погибшие, могут являться близкие родственники, а также близкие лица. Близким лицом является Ирина.
Согласно ст. 42 часть 8 УПК РФ «По уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего, предусмотренные настоящей статьей, переходят к одному из его близких родственников и (или) близких лиц».
Кто может являться близким лицом, описано в ст. 5 УПК РФ: «Близкие лица — иные, за исключением близких родственников и родственников, лица, состоящие в свойстве с потерпевшим, свидетелем, а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых дороги потерпевшему, свидетелю в силу сложившихся личных отношений».
— Мы ссылаемся на то, что Ирина не является родственницей погибшего по закону, а является близким лицом, — продолжает адвокат.
— Почему следователи не обращают внимания на этот пункт?
— Могу предположить, что пункт о «близких лицах» введен совсем недавно, поэтому его не применяют, поскольку фактически не существует следственно-судебной практики применения этого понятия. Когда выносили постановление об отказе признать Ирину потерпевшей, следователь ссылался именно на то, что она не является близким родственником. А тот факт, что она может являться близким лицом, следователь игнорировал и никаким образом решение не мотивировал.
— Вы бы указали, что потерпевшим может быть еще близкое лицо.
— Следователь сам должен знать это и выносить мотивированные, основанные на законе решения. Если мы не правы в своих просьбах, следователь обязан в постановлении пояснить, в чем мы не правы, но этого не происходит.
— Вы указывали, что они прожили вместе 22 года?
— Конечно. Еще мы указывали, что Стерхова находилась на иждивении Захарова. Погибший фактически содержал ее. Тому есть доказательства, но эти факты никто не рассматривает.