ЦОЕВ ВИРУС
« Легкие были поражены на 52 процента»
«Завтра проверят КТ и кровь на антитела, и если все хорошо, на днях отпустят домой», — разнесла Анита Цой из больницы благую весть по друзьям и своим подписчикам. На излете пика пандемии коварный вирус все-таки поймал в свои сети популярную певицу и целый месяц измывался над ней с иезуитской изощренностью. Хотя женщина береглась со всем предписанным тщанием.
С первых дней пандемической угрозы мудрая и ответственная кореянка Анита поняла, что дело пахнет керосином. Без раздумий и сомнений забаррикадировалась в своем фамильном имении за городом. Совершала только спорадические вылазки на какиенибудь совсем эксклюзивные мероприятия и съемки, от которых невозможно было улизнуть. Обустроила на веранде солярий, дразня фолловеров в Инстаграме солнечными ваннами и шелковыми халатиками. Додразнилась.
Заразу подхватила, как считает, «где-то 12–13 июня, потом две недели был инкубационный период». Вспоминает: «Анализы все были отрицательными, а на самом деле болезнь уже внутри зрела. Сперва нос заложило. Думала, что просто аллергия — в июне все зацвело у нас, — а 23-го пошли первые симптомы, температура, кашель… 25-го я оказалась в больнице».
Обычно не пропуская ни на день сеансов связи со своими подписчиками в Инстаграме, артистка вдруг замолчала и исчезла. Дала в прессу лаконичный инфобюллетень о своей госпитализации. Поклонники разволновались: что да как с их любимицей? Когда ей становилось получше, выходила в эфир, успокаивая всех и себя природным задором, оптимизмом. Показала палату, усыпанную цветами от коллег и почитателей. Теперь, к счастью, все позади. Home sweet home…
Накануне долгожданной выписки из больницы Анита вышла на связь с нашей газетой. Ее рассказ о борьбе с болезнью не только интересен, как и все о звезде, да еще из больницы, но и важен, как и любое свидетельство прошедших это испытание, поскольку вирус пока не побежден и все так же опасен.
— Анита! Поздравлять? Здорова, как бык?
— Сказали, что поражение легких с 52 процентов уменьшилось до 25, это уже хорошо. Но надо долечиваться еще три-четыре месяца. Объем легких еще не справляется, если давать спортивные нагрузки или заниматься вокалом.
— А артиста лишить вокала, что Кощея волшебного яйца с иголкой…
— Надо тренироваться, убирать пневмонию, лечиться по полной программе и дальше. Надеюсь справиться все-таки быстрее, за месяц-два. Иглоукалывание, мануальная терапия, гомеопатия, дыхательные гимнастики. Мне сказали, что все это хорошо помогает, так что всем придется заниматься. Но самое главное, что уже домой. Дома и стены лечат, сам знаешь.
— Ну как лечат? Ты два с половиной месяца в этих стенах сидела, носу не казала, и что? Получается, от заразы вообще никак не спрятаться?
— Не говори! Но я не столько из-за себя так береглась, сколько из-за наших с Петровичем родителей. Сильно за них переживала. В итоге где подцепила — непонятно…
— Говорила, что тебя на рынок с чегото понесло. Куда, зачем? Вызвала бы доставку…
— У меня теперь разные подозрения. Есть рынок, на который я сходила один раз. Другая версия — новый сотрудник, охранник, которого мы взяли на работу. У него анализы вроде бы были все отрицательные, но он заболел вместе с нами, даже чуть раньше, и до сих пор болеет. Мог быть носителем. А с рынком… Послушай, когда сидишь с 25 марта на самоизоляции, и вдруг тебе говорят: можно куда-то сходить… Официально же объявили! А продукты тоже хочется какие-то подкупить, не все же на макаронах сидеть.
— И ты на радостях, стало быть, ломанулась?
— Да, решила съездить сама. В маске, в перчатках, всю безопасность проверила — и поехала.
— Куда?
— Недалеко от дома, на городской рынок в Лобне.
— Носилась среди прилавков, нюхала все, хватала, да?
— Ну, ты расскажешь сейчас — носилась… Обрадовалась, конечно, увидела социум, свежие продукты. Но я не носилась. Ходила аккуратно, к своим продавцам, которых хорошо знаю. Но удивило как раз то, что ни один продавец не соблюдал нормы безопасности. Ни масок, ни перчаток — ничего никто. Так что там вполне могла цепануть заразу.
— Ты, конечно, старалась излучать оптимизм в редких постах из больницы, но, смотрю, до сих пор покашливаешь, когда говоришь. Тяжело болелось?
— Очень странная болезнь. С одной стороны, это действительно, как говорила Малышева, обычный грипп, на первый взгляд. Но вирус ведет себя коварно. При гриппе обычно ты все понимаешь: вот кашель, вот насморк, вот температура. Избавляешься от этих симптомов — и ты здоров. А здесь получается, что этот вирус начинает тебя исследовать. Сперва давай, например, покашляем. Ага, поборола кашель? Давай-ка я тебе на следующий день понос устрою. Ты и с этим справилась? Тогда мы отключим тебе, например, вкус и запах. И постоянно так — одно за другим, постоянно он пытается найти, за что зацепиться: то почки, то печень, то давление, то сахар… Поэтому эти две недели болезни — просто какой-то кошмар. Не понимаешь, что у тебя выстрелит завтра. Биологическое оружие!
— Какое из этих проявлений было самым тяжелым, неприятным или страшным?
— Когда он бьет по температуре — по крайней мере, у меня так было, — начинает ломить все тело, мозг раздваивается с телом, и ты не можешь здраво мыслить. Вдруг начинается психологическая атака на человека. В какой-то момент я потерялась во времени и пространстве. Не понимала, где я, какие надо лекарства принимать, в каком порядке… Если бы меня не забрали в больницу и не поместили под контроль, я бы сама не справилась. Для эмоционально подвижных людей — а мы, артисты, и все люди творческих профессий именно такие подчас — это очень сложное испытание. Четко бьет по эмоциям эта болезнь, психика расстраивается.
В какой-то момент, когда уже прошла температура, я стала задыхаться, не могла дышать без кислородной маски. И у меня вдруг началась клаустрофобия. А наше отделение на 6-м этаже находилось. Я открыла все окна и поймала себя на мысли, что выпрыгну сейчас в окно, потому что нестерпимо тяжело дышать. Стало реально страшно. Я закрыла окна обратно, сидела мокрая как полевая мышь, обливаясь потом, меняла постельное белье, но боялась снова открыть эти окна, чтобы не выпрыгнуть. На следующий день спросила врача: «Все ли со мной в порядке? Может, к психологу обратиться?» Она сказала: «Не очень принято об этом говорить, но вообще это одно из течений болезни. Не переживайте, все будет хорошо».
— Ну да, если из окна не выпрыгнешь… Пресс-секретарь Песков рассказывал журналистам, что во время болезни вынужден был спать на животе, чтобы не задохнуться. Тебя тоже клали в эту позу?
— Не то что заставляли, это была первая рекомендация: обязательно спать на животе. К этому нужно было привыкать. В молодости, помню, спала на животе, а теперь уже забыла. Пришлось заново обучиться. В этом положении пораженным легким легче дышать.
— Зато ты теперь вошла в категорию людей, гордо называющих себя «кастой избранных», «ковид-элитой». У тебя теперь антитела, и ничего не страшно, да? Можно хоть всех поперезаражать, но самой остаться целехонькой?
— Это неправда! Во-первых, я уже не заразная. Во-вторых, с антителами бабка надвое сказала. Как выяснилось, они могут сохраняться у тебя и месяц, и год, а могут и две недели всего — у кого как. Ты можешь вторично заболеть, может, с меньшими последствиями, но все зависит от того, как ты вылечишь сейчас свои легкие, например. Это один из самых серьезных ударов, которые наносит эта болезнь. Поэтому надо лечить очень хорошо. Пока нет вакцины, нужно по-любому поберечься. Подцепить можно везде.
— А народ-то решил, что вирус тю-тю, раз сняли рестрикции. Все ломанулись обжиматься, лобызаться, плеваться, тереться друг об друга на верандах да в парках…
— Этого не нужно делать! Пройдя коронавирус, я теперь понимаю прекрасно, как важно беречься, быть очень осторожным, думать о том, как обезопаситься. Ни в коем случае нельзя бросаться во все тяжкие. Это очень сложное заболевание. Ерунда, когда говорят, что все пройдет и так. Беспечность…
— По ситуации в больнице, где ты провела две недели, есть ли ощущение, что действительно все пошло на спад, как нам рапортуют с таким оптимизмом?
— Не могу судить глобально. Но в больнице, пока я лежала, отделение наполнялось, люди болеют. Но и медицинские службы работают очень здорово, как я смогла увидеть.
— Твоя палата, судя по картинкам в Инстаграме, превратилась в форменную оранжерею. Звезды-коллеги буквально завалили тебя цветами…
— Это так приятно! Я все эти цветы раздариваю по палатам, нянечкам, медсестрам. Перед выпиской решила им подарки сделать — хорошие корейские косметические маски, чтобы их прекрасные лица были ухоженными и безупречными. Они же в медицинских масках круглые сутки ходят, только глаза видны, кожа не дышит, воспаляется…
А цветы были удивительные. Больше всего потряс букет от Дианы Арбениной. Здесь же небольшие помещения, больница городская, кровать, тумбочка, столик — и вдруг заносят громаднейший букет невероятно красивых тюльпанов. Через него я могла только перепрыгивать, ходить по палате было уже негде. Было очень приятно, учитывая, что мы с Дианой не то что как-то близко дружим с ранних лет. Человек решил поддержать. Очень тронута.
— Как доберешься до дома, наверное, пир горой закатишь? На рынок опять ломанешься?
— Во-первых, по закону я должна две недели еще отсидеть на карантине, неважно — заразная, не заразная. Надо использовать это время, чтобы максимально восстановить легкие. Качество жизни сильно теряется, если ты задыхаешься. Я даже сейчас не могу говорить как обычно. Приходится делать паузы между предложениями.
— Да, я слышу. Бедная…
— Это очень неприятно. А так у меня, конечно, есть план жизни. Лето проходит, половину его я уже проболела, весну просидела в самоизоляции. Пора приступать к какой-то активной фазе. Придумала себе несколько желаний: обязательно слетать на воздушном шаре, потом хочу устроить себе Сан-Тропе, но по Подмосковью — взять большую лодку и отправиться путешествовать по Москве-реке, а может, и до Астрахани доплыть по Волге. С рыбалкой, позвать мужа, друзей.
— Икорочки-то из Астрахани подгони, если доберешься…
— Обязательно. Еще я хочу погрязнуть в онлайн-шопинге, скупить все, что мне понравится. Никогда ничего не покупала онлайн — хочется попробовать, что это такое. Тем более, поистрепалась тут, надо менять одежду… И моя главная забота — юбилейное шоу, которое я готовлю к своему 50-летию на следующий год. Конечно, все пошло наперекосяк к этим ковидом, но надо продолжать готовиться. Совершенно сейчас непонятно, как его проводить. Будем думать. Пока начнем делать музыку, креативить, придумывать что-то. Жизнь должна продолжаться и бить ключом.
Артур ГАСПАРЯН.