Сорок лет без Владимира Высоцкого
Сорок лет назад перестало биться сердце Владимира Высоцкого. Это случилось в разгар московской Олимпиады, и голы, очки, секунды отошли на второй план. Провожать Высоцкого вышла вся Москва. Ушел великий бард, поэт, а самое главное — человек, живший на разрыв, не желавший соответствовать схемам и системам. «Я не люблю манежи и арены / На них мильон меняют по рублю. / Пусть впереди большие перемены, / Я это никогда не полюблю». Так он жил сегодняшним днем, оставаясь верен «не наполовину» своему призванию.
Встречи Высоцкого с Бродским, отношение к самоубийству, желание пообщаться с духом Есенина, восприятие эмиграции и феномен смерти. Об этом, и не только, рассказал автор биографии Высоцкого в серии ЖЗЛ профессор МГУ Владимир Новиков. р
— Кончина Высоцкого — историческое событие. Знаете, бывают ключевые даты в истории литературы, культуры, театра. А 25 июля 1980 года — важная дата в истории России, которая должна войти в учебники. В один момент Россия (как Высоцкий об этом почти шутя говорил: «и тогда все поймут, кого потеряли») действительно поняла масштаб потери, хотя многие знали цену Высоцкому еще при жизни.
— Если взглянуть на поздние стихи Высоцкого, то как бы, на ваш взгляд, сложилась его дальнейшая творческая судьба?
— Высоцкий — полифонический художник. Мысль его развивается в диалоге, столкновении разных характеров и точек зрения, а в последние годы он написал несколько завещательных, монологических стихотворений. Например, знаменитые строчки из стихотворения «Мой черный человек в костюме сером…»: «Мой путь один, всего один, ребята, / Мне выбора, по счастью, не дано», — подводил Высоцкий итог своей жизни. Так что открывалась еще и полоса исповедальной лирики. Начало этому было положено легендарной песней «Я не люблю». Пробуждалось и прозаическое начало, потому что Высоцкий мыслил характерами и ситуациями. «Года к суровой прозе клонят», как писал Пушкин в «Евгении Онегине». У Пушкина и Высоцкого в этом отношении очень много параллелей.
— До сих пор обсуждается вопрос о крещении Высоцкого. Что вы думаете об этом?
— Вы задали очень нужный вопрос. На этот счет очень много точек зрения. В новой, пятой редакции моей книги о Высоцком будет глава «Высоцкий как Достоевский». Из Достоевского иногда делают православного писателя, то есть хотят представить его провинциальным, но его мировое значение в том, что ни один писатель не показал так напряженно и страстно границу между верой и неверием. Русский человек все время ощущает себя на этой границе. В «Дневнике писателя» Достоевский приводит рассказ, как молодой человек из озорства хотел выстрелить в икону и упал в обморок от нахлынувших на него чувств. То же самое и у Высоцкого, который в первой редакции песни «Я не люблю» написал «и мне не жаль распятого Христа». Написал по небрежности, изображая такого супермена, которому сам черт не брат. А потом устыдился этих слов и заменил их на «вот только жаль распятого Христа». В этом значение Высоцкого, а все обрядовые вещи не столь важны. Даже если это крещение состоялось, оно ничего не значит без воцерковления, без отказа от каких-то жизненных благ и вредных привычек. Не будем лицемерить: Высоцкий — грешник, но великий. Настоящий художник не может быть ни примитивным атеистом, ни добропорядочным верующим. Он всегда на границе. С этой точки зрения, крестился Высоцкий тайно или не крестился, не имеет значения. Значение имеет то, что им сказано. Высоцкий писал: «Мне есть что спеть, представ перед Всевышним». Вот истинная религиозность художника, который осознает ответственность за то, что он творит, и живет с прицелом на то, чтобы предъявить что-то Всевышнему.
— Отчего, как вы полагаете, такое пристрастие Высоцкого к алкоголю?
— Я не медик, но у Высоцкого была болезненная зависимость от алкоголя, которая рано или поздно проявилась бы. Да и компания Большого Каретного, где он жил в юности, отнюдь не трезвенники. Написав свою первую песню «Татуировка», Высоцкий стал показывать ее писателю и киносценаристу Артуру Макарову, конечно, за бутылкой портвейна. В то же время есть ценные свидетельства режиссера Виктора Турова, у которого Высоцкий снимался. Высоцкий ему сказал: «Витя, если бы я мог пить, как ты, я бы никогда не завязывал». Он искренне завидовал Турову с его здоровым отношением к алкоголю: хочет — пьет, хочет — не пьет, и никаких запоев. У Высоцкого было иначе. Им предпринимались различные шаги, чтобы избавиться от этой зависимости. В последнее свое лето 1980 года он собирался поехать к Виктору Туманову в Сибирь и там начать здоровый образ жизни. В своей книге я символически трактую текст его песни «Две судьбы». Две беды у него были. Одна — цензурный запрет и невозможность печататься, а другая — алкогольная зависимость. В песне Высоцкий фантастически столкнул их, напоил, и они «от досады, с перепою там и сгинули». Так что общий результат его жизни позитивный. Так действуют настоящие художники. Из многочисленных минусов своей жизни творят плюс.
— Однако на своих концертах Высоцкий, по-моему, не позволял себе выступать в нетрезвом виде?
— Да, это верное наблюдение. Сейчас модно говорить о психоделических эффектах применительно к рок-музыке. Дескать, как творить, если не выпьешь или не примешь наркотик. У Высоцкого в этом смысле был абсолютный самоконтроль. В ту минуту, когда он выходил на сцену и начинал петь, он становился здоровым.
— Когда работали над биографией Высоцкого, вы с Мариной Влади говорили?
— Нет. Когда я написал книгу о Высоцком и сказал об этом Александру Павловичу Чудакову, то он пошутил: «Ну, вы смелый. Это же не про Тургенева писать, когда Полина Виардо уже не может предъявить претензии». Я так и назвал одну свою статью «Без оглядки на Полину Виардо». Надо писать независимо, никому не желая угодить. Когда я писал книгу, то общался с бывшей женой Высоцкого Людмилой Владимировной Абрамовой. Я взял из ее рассказов несколько конкретных наблюдений, например что Высоцкий любил сыр с красной коркой. Она не навязывала мне никаких концепций. У матери Высоцкого Нины Максимовны я встречался и с первой супругой Высоцкого Изой. Я отдаю себе отчет, какую позитивную роль сыграла Марина Влади в судьбе Высоцкого. Когда она говорит, что продлила ему жизнь, то абсолютно права, и Россия за это ей всегда будет благодарна. Но редактировать жизнь Высоцкого и выбрасывать оттуда какие-то события, чтобы это было кому-то приятно, не годится для биографа. Биографу лучше быть ни с кем не знакомым.
— Вы упомянули о некоторых предпочтениях Высоцкого в еде, а какие у него были увлечения, о которых, быть может, мало кто знает?
— Мы в то время были не очень избалованы. Ну, любил цыпленка табака. Сам умел его готовить. Он не очень был привязан к какимто земным благам и был человеком чрезвычайно одухотворенным. Любил читать. «Мозг до знаний жадный, как паук». Думаю, если бы его жизнь продлилась, он бы еще смог приобщиться к сокровищам мировой литературы и многое бы прочел, что привозил из зарубежных поездок, но открыть не успел. Сейчас такое пишут о Высоцком, что создается впечатление, что он не играл в театре, не снимался в кино, не выступал, все дни сидел в Ленинской библиотеке, выписывал цитаты, чтобы
потом внедрить их в свои произведения. У него была богатая актерская эрудиция. Актер огромное количество текстов знает наизусть. А когда в спектакле Эфроса Высоцкий произносит монолог Мартина Идена, то слова героя становятся его собственной речью. У него было острое ощущение чужого слова. Каждую цитату он вставлял в текст с неизменной творческой трансформацией. Вспомните «Песенку плагиатора»: Вот две строки — я гений,
прочь сомненья, Даешь восторги, лавры и цветы! Вот две строки:
«Я помню это чудное мгновенье, Когда передо мной явилась ты»!
Не цитатное отношение к литературе, а творческое. Стал соавтором Пушкина.
— В Америке Высоцкий встречался с Бродским. Как сложились их отношения?
— Были две встречи. Бродский очень воодушевил Высоцкого, поддержал и подарил свою книжку стихов «В Англии», на ней написал: «Лучшему поэту России, как внутри ее, так и извне». Бродский поступил в традициях старой школы, когда на дарственной надписи надо было охарактеризовать человека в форме гиперболизированного комплимента. Бродский оставил о Высоцком глубочайшее высказывание, а именно что успех Высоцкого зиждется на бессознательном усвоении его языковой фактуры. Человека делает настоящим поэтом и писателем то, что я называю «роман с языком». Вот у Высоцкого был глубочайший роман с языком. Он язык понимал и чувствовал, и тот отвечал ему взаимностью. Эта языковая фактура Высоцкого — не просто цитаты и выражения, а само ощущение языка. Слова Бродского «от всего человека вам остается только часть речи», конечно, относятся и к Высоцкому. Не хочу даже сравнивать ту часть речи, которая осталась от Высоцкого, и ту, которая останется от ныне живущих современных поэтов. Именно поэтому среди них такое часто снобистское отношение к Высоцкому. Впрочем, в высказываниях о Высоцком в Бродском говорит еще и поэтическая ревность. Он утверждает, что Высоцкий гораздо лучше Евтушенко и Вознесенского. Это в стиле «против кого дружим». Хотя Высоцкий к Вознесенскому очень хорошо относился и считал его в какой-то мере своим учителем в поэзии.
— Одним из эпиграфов книги о Высоцком вы взяли слова Кюхельбекера: «Горька судьба поэтов всех племен; Тяжеле всех судьба казнит Россию». Трагическая судьба — это необходимость для поэта?
— На этот вопрос лучше всего ответил Высоцкий в своей гениальной песне «О фатальных датах и цифрах»: «Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт», где сначала утверждается мысль, что истинный поэт — это только тот, кто жизнь прожил трагически, а потом эта мысль опровергается — «Терпенье, психопаты и кликуши!». Так и нужно относиться: не плакать, но и не желать поэтам скорой смерти. В двух моих эпиграфах это отражено: с одной стороны, строчки Кюхельбекера, которые вы упомянули, а с другой — из гениального стихотворения Арсения Тарковского о Мандельштаме: «Так и надо жить поэту». Александр ТРЕГУБОВ.