ТАМ И РВЕТСЯ
«Мы теряем резерв безопасности по газам...» Эти слова российского космонавта Сергея Рыжикова, переданные на днях в Центр управления полетами, подводят Россию к моменту истины. Смысл сказанного заключается в том, что в ближайшие дни специалистам Роскосмоса придется принимать непростое решение в связи с растущими трещинами в переходном отсеке российского модуля «Звезда». Есть вариант, что космонавты могут распрощаться с давшим течь отсеком, изолировав от него жилую часть. В противном случае ситуация в какой-то момент может выйти из-под контроля. Тогда давление может упасть до критических значений, и у космонавтов останется один выход — изолировать весь российский модуль, перейти в пилотируемый корабль «Союз-МС» и вернуться на Землю. Помочь разобраться в ЧП на орбите мы попросили экспертов космической отрасли.
На прошлой неделе российские члены космического экипажа нашли в ПРК (переходной камере) модуля «Звезда» еще две трещины, кроме первой, которую вроде бы удалось залатать заплаткой из резины и алюминиевой фольги. Ситуацию усугубляет то, что старт грузового корабля «Прогресс», на котором должны были прибыть инструменты для ремонта трещин и запасы кислорода и азота (последний нужен для обеспечения газового баланса на станции) был перенесен с декабря 2020 года на февраль 2021-го. А поскольку трещин в ПРК, по-видимому, уже несколько, у космонавтов начинается легкая паника. С Земли им советуют по очереди обклеивать стены ПРК полиэтиленом, чтобы по изменению давления все же отыскать хотя бы район предполагаемой утечки.
Что является причиной образования трещин
Тут возможны несколько версий. Еще месяц назад высказывались версии о том, что причиной образования течи (тогда речь шла только об одном месте) могли стать либо жесткая стыковка с кораблем «СоюзМС» в сентябре 2019 года, либо нештатная транспортировка через переходный отсек «Звезды» робота Федора, либо динамические нагрузки, которые получал модуль в результате коррекции орбиты станции за счет двигателей пристыкованного к переходному отсеку грузового корабля «Прогресс». Есть и другая версия. Она заключается в том, что модуль «Звезда», изготовленный больше 20 лет назад, уже давно устарел, и трещины — это не что иное, как показатель усталости металла.
Чем может обернуться проблема
— Некоторые из моих коллег, зависимые от корпоративной этики, вынуждены давать сдержанно-оптимистические комментарии, — сказал летчиккосмонавт, рекордсмен по пребыванию в невесомости Геннадий Падалка. — На мой взгляд, ситуация более серьезная и опасная. Во-первых, из-за большой разницы в давлении (в ПРК оно атмосферное, а снаружи вакуум) есть вероятность того, что утечка (падение давления) в любой из вновь образованных трещин может одномоментно увеличиться в разы, даже в десятки раз. Вовторых, нет никакой гарантии, что подобные трещины не появятся на корпусе других отсеков модуля «Звезда» (рабочего отсека большого или малого диаметра или переходного отсека). Конструкция единая, металл тот же, а ресурс корпуса рассчитан по тем же ГОСТам и стандартам. Последствия в этом случае будут удручающими. Дело в том, что в модуле «Звезда» расположены все основные российские системы жизнеобеспечения. Экипаж в модуле проводит ежесуточно до 90% своего времени. Спальные каюты, прием пищи и необходимые для этого системы раздачи воды и подогрева рационов питания, туалет, спортивные тренажеры, проведение большинства научных экспериментов, связь и основные элементы компьютерной сети, центральный пост управления системами российского сегмента также находятся в модуле «Звезда».
У партнеров (астронавтов NASA) все перечисленное рассредоточено по нескольким модулям. Поэтому живучесть и надежность их сегмента гораздо выше.
В-третьих, возникшая проблема может повлиять и на дальнейшее развертывание новых модулей на российском сегменте МКС. Я имею в виду запуск и стыковку «Звезды» с «Наукой» (многофункциональный лабораторный модуль), которые запланированы на 2021 год. Надеюсь, до крайнего варианта и необходимости эвакуации космонавтов дело все же не дойдет. В целом, на сегодняшний день безопасности экипажа ничто не угрожает, кроме того, что приходится чаще восполнять ресурсы по воздуху (кислороду и азоту). На случай непредвиденной ситуации у экипажа «Союза» на российском сегменте МКС всегда есть возможность экстренной эвакуации. Пока основной вопрос заключается в том, что делать, если давление в ПРК упадет до критического и космонавтам придется изолировать ее от модуля. В этом случае мы теряем стыковочный узел «Звезды» для разгрузки «Прогрессов» и пополнения ресурсов станции со стороны ПРК, уменьшаем объемы для хранения грузов, а также возникают трудности, связанные с коррекцией орбиты грузовиком с этого
Геннадий Падалка.
— На фоне блестящих достижений Илона Маска и китайских космических инженеров становится как-то совсем грустно. Вот, к примеру, Маск на днях испытал летный образец марсианского возвращаемого корабля StarShip...
— Да, он взорвался при посадке, но Илон Маск считает, что корабль полностью выполнил программу испытаний, — говорит мой собеседник. — Он учтет недостатки конструкции и сделает другой корабль. Он не топчется на одном месте — каждый раз продвигается вперед, испытывает новые технологии. Причем не только в конструкции кораблей и ракет, но и в материалах. Starship — это полностью возвращаемый корабль и ракетаноситель в одном «флаконе», причем выполненный из нержавеющей стали. А почему ее никто пока не использовал до него? Не было соответствующей технологии сварки.
— Напрашивается вопрос: почему вектор действий американцев направлен на Луну, действия китайцев, которые привезли на днях с Луны реголит, — туда же, а нам предлагают остаться на земной орбите? Мы не отстанем от них потом безнадежно?
— От Луны мы ни в коем случае не отказываемся. Но надо спокойно все взвесить. Если в США кроме государства в космос вкладываются бизнесмены, им легче развивать сразу несколько проектов параллельно. У них и на МКС работа кипит не в пример нашей, и автоматические станции на Луну почти готовы, и пилотируемое освоение нашего естественного спутника не за горами. Нам сейчас за ними не угнаться. Поэтому мы должны сконцентрироваться на том, что поможет нам и из «штанов не вылезти», и сохранить статус передовой космической державы, который уже изрядно пошатывается. Исходя из этого, я считаю, что в области освоения Луны нам надо развивать пока только беспилотные технологии, а в пилотируемой космонавтике — сосредоточиться на создании новой околоземной станции с наклонением от 65 до 70 градусов, чтобы наблюдать за своей территорией.
Она потребует средств, но точно не таких, какие понадобились на создание супертяжелой ракеты-носителя для Луны. Ведь именно на ней генеральный директор
— Есть мнение, что на земной орбите нам делать уже нечего, все проблемы решены...
— Если взять за основу наше движение вперед, к иным планетам, задам вам встречный вопрос: в преддверии этих полетов разве мы решили проблему питания в дальнем космосе, проблему с воздействием радиации, гипомагнитной среды? У нас еще много вопросов. Американцы в каждом полете работают с растениями, питаются выращенной на борту капустой мизуной. У них несколько видов оранжерей на борту: кроме тех, в которых выращивают съедобные растения, есть установки, где растут хвойные, декоративные растения. Теперь они лидеры в этом направлении в космосе, а не мы, которые удерживали этот статус не один десяток лет. В нашем сегменте сейчас нет ни одной оранжереи.
— Но какие-то данные наши ученые получили. К примеру, получили несколько урожаев пшеницы.
— Эти эксперименты надо было продолжать, но, к сожалению, теперь не на чем. И я очень сомневаюсь, что наши «партнеры» с нами безвозмездно поделятся своими результатами.
Впечатление того, что у руководства Роскосмоса нет никаких ясных планов, глава Роскосмоса Дмитрий Рогозин периодически сам подогревает выступлениями в соцсетях. Ну как можно по нескольку раз за неделю объявлять то о сотрудничестве с NASA по их лунному проекту «Артемида», то объявлять о сборе предложений по российской национальной станции, а затем опять — о том, что у нашего перспективного корабля «Орел» скоро появится младший брат — облегченный «Орленок», опять же для полетов на Луну?! Вы уж определитесь, как говорится. Для любого проекта нужны средства. Их, как мы знаем, постоянно урезают, и надо на ближайшую пятилетку строить планы, исходя из реальных возможностей. Пилотируемые полеты на Луну — так на Луну, станция — так станция. Надо правильно расставлять приоритеты. А с этим-то, видно, у нас проблемы.