МАЭСТРО В ШОКЕ: «ПУГАЧЕВА СКАЖЕТ «ПОЛОВИНУ ОТДАЙ» RAIMONDSPAULS.LV
Если переделать на юбилейный лад давнюю большевистскую речовку про Ленина и партию, то выйдет: говорим «Паулс» — подразумеваем «Пугачева», говорим «Пугачева» — подразумеваем «Паулс».
Ну ладно, не только Пугачева. Никуда не скрыть целую россыпь звездных эстрадных имен конца ХХ — начала ХХI века, песни которых с музыкой Раймонда Паулса стали не просто хитами, а всенародно любимыми песнями.
Однообразные твисты Магомаева
■ Уже такое время и возраст, когда, кроме скромных воспоминаний, ничего больше нету, — принялся как бы ворчать Раймонд. — Тем более что сейчас все отменено, концертов нет, все тихо, все закрыто. О чем говорить? Настроение такое, как есть. Опять будем вспоминать 80-е годы?
■ Но это были прекрасные годы, Раймонд! В смысле творчества. Не грех и вспомнить!
■ Все поменялось, другие дела, другая эпоха, все по-другому. И музыка, и шоу-бизнес. Это как день и ночь между тем, что было и что есть.
■ Разумеется, что день был тогда, а сейчас — ночь? Вы это имеете в виду?
■ Нет, я имею в виду, что просто все разное. Не знаю, всегда ли это хорошо, но вообще движение какое-то есть. Об этом можно спорить, было ли что-то лучше раньше или нет, но это очень относительно и зависит от угла зрения. У каждого он, естественно, свой, этот угол, зависит от личного опыта и собственной жизни.
■ Однако я застал вас на репетиции. Эта музыка будет вечной, как пела знаменитая рокгруппа 80-х?
■ Теперь я не особенно в шоу-бизнесе. Занимаюсь немножко более серьезными делами. Мне повезло, я играл «Рапсодию» Гершвина с Марисом Янсонсом, одним из величайших дирижеров нашего времени; он, к сожалению, ушел в 2019 году. Недавно с нашей известной органисткой Иветой Апкална мы играли сольную программу вдвоем в сопровождении симфонического состава. Вот такого плана музыка мне сейчас интересна. Немножко переключился на то, что я люблю, на такое симфо-джазовое звучание, скрипки, биг-бэнды, все остальное. Сейчас это не особенно кого-то интересует, но мне это нравится.
■ Есть публика, всегда склонная к изыскам и эстетизму, и ее немало. И потом, насколько я понимаю, вас сейчас больше заботит то, как вы можете угодить самому себе, а не кому-то еще?
■ Просто мне повезло, все-таки музыкальное образование, постоянно занимаюсь, на рояле играю довольно много. Могу позволить себе
и классику играть, и кое-что с джазовым уклоном, и с оркестром Леграна, который в свое время был очень популярен. Я люблю переложения популярных песен, играю их как инструментальные пьесы. Это составляет для меня удовольствие, особенно с хорошим симфоническим составом, 40–50 скрипок, вот тогда кайф.
■ Жаль, что на вашем 80летии в Москве пять лет назад, когда звезды чествовали вас в Большом концертном зале, не было столь изысканного оркестрового сопровождения…
■ А это вы с вашим телевидением говорите. Там инструментальная музыка не в почете, программу составляют по-другому. Я вот недавно играл с этой органисткой (Иветой Апкална) в прекрасном концертном зале в Латгалии, который у нас построили, и жаль, что не могу показать в России, как мы выступали, как это звучит. Хотя по латвийскому телевидению недавно показали этот концерт, отзывы были очень хорошие, но не пройдет для этих шоу в России. Самое лучшее, что я могу ожидать, — сыграют «Листья желтые» и «Миллион алых роз».
■ Но есть канал «Культура». Полагаю, там не отказались бы от столь изящного искусства?
■ Великолепный канал, да. Только у нас в Латвии его не видно. Жаль. Мои старые знакомые — Валя Чернавский, Людмила Дубовцева, которые много мне помогли в Москве в свое время (а мы по-прежнему перезваниваемся), — говорят, что информации в Москве о наших сегодняшних концертах, программах, выступлениях нет. И даже они все время спрашивают меня про 80-е годы.
■ Досадно. Наверное, для творческих людей вашего поколения есть некая драма в том, что некогда единое творческое, культурное пространство теперь разорвано?
■ А я бы сейчас мог показать, что можно делать и по-другому. Одно дело попса, но есть и другие жанры, где можно великолепно выступать. Одно время меня часто приглашали на разные телешоу в Москве. Я говорю: «У меня нет столько костюмов, сколько у Баскова или Киркорова, у меня один смокинг». Куда я там поеду — как бедный исполнитель из бедной страны? ■ В вашей метафоре про день и ночь, таким образом, акценты расставляются сами…
■ Ну, я не знаю. Откровенно говоря, тогда была молодость, это были другие годы — 70-е, 80-е. Много хорошего, много плохого и трудного — все великолепно помню: и все эти запреты, и как появились новые течения… А сейчас все это превратилось в бизнес, все совсем по-другому. Я, может быть, сентиментален, но помню те песни, помню, как приезжали исполнители из республик, такие разные, была интересная компания. Сейчас кажется, что они поют иногда одну песню, право же. ■ Вы о пресловутом хип-хопе?
■ Не только. В целом. Все эти аранжировки, сделанные по усредненному стандарту, три ноты. Понятно, что это диктует радио. Не дай бог медленная песня, играть ее уже никто не будет. Мне так это видится. Но не хочу сказать, что это ночь, что это плохо. Это — мода, она будет и потом пройдет. Помню, как у Бабаджаняна с Магомаевым в 60–70-е годы появились эти твисты однообразные. А мы все тряслись и танцевали под них. Тоже был такой период.
Мифы создавала пресса
■ Судьба быть иначе, ли, провидение, но рядом с или вами просто всегда не были могло не просто популярные артисты, а артисты высочайшего уровня: Пугачева, Леонтьев, Лайма…
■ Повезло просто. ■ Можно ли назвать ваш тандем с Аллой Пугачевой образцовым творческим союзом автора и исполнителя, хрестоматийной главой для учебников?
■ Нет, это был совершенно нормальный союз, ничего нового в этом нет. Просто когда совпадают и взгляды, и исполнитель правильный, то получается правильный результат. Так все работают. Ну, кто умеет работать. Она тебя понимает, я ее понимаю, и на этом все кончается. Или начинается. У нас же не было так много этой работы — только семь-восемь песен.
■ Но каких! Каждая — не просто хит, а целая вселенная…
■ Откровенно говоря, просто повезло. ■ У вас на все один ответ — повезло, и всё. Но это же не так! За этим стоят и талант, и колоссальный труд, не так ли?
■ Мы никогда не знали, будет это хит или нет, когда у рояля что-то пробовали. И даже не гадали. Даже с этими «Алыми розами». Никто не ожидал, что это получит какой-то успех. Конечно, Алла — это фигура, исполнительница великолепная. Она многое сделала (для успеха песни).
■ Пугачева не скрывала, что недолюбливала «Миллион алых роз» — за простенькую, говорила, мелодию и прочее. Она же музыкант со вкусом и глубиной. А вон как вышло — простенькая, простенькая…
■ Она много раз заставляла Резника текст править, профессионально к этому подходила. Правильно, потому что она делала свой номер, продумывала все до мелочей. Сегодня мало певцов умеют так работать. Она все это создавала, была не только исполнителем, но и режиссером своего номера. А мелодия… Ну, это часто бывает так. Поначалу не нравится. А потом благодаря исполнению это все появилось. Все в руках у певицы, исполнителя. Тут уже композитор на второй план уходит.
■ Однако японский орден Восходящего Солнца за «Миллион алых роз» вручили именно вам как автору…
■ Да, несколько месяцев назад именно за «Миллион алых роз» я получил один из высочайших орденов Японии по указу императора и с его подписью. Это не шутка.
■ Какая уж тут шутка! Подлинно народная песня всея Японии, которую перепел, кажется, каждый мало-мальски известный исполнитель. В наградном листе указано, правда, латышское название «Dāvāja Māriņa». Но всетаки не благодаря исполнению милой Айи Кукуле песня перешагнула границы…
■ Поэтому не могу громко хвастаться, Пугачева скажет «половину отдай».
■ В принципе можно на 3D-принтере распечатать, сейчас это запросто, и будет орденок как натуральный… ■ Я его еще не получил. Просто позвонили из посольства, меня поздравил наш министр иностранных дел, но не дали, потому что вручать имеет право только их министр иностранных дел, не ниже рангом. Так что придется ждать визита министра. В Японии крутят по сегодняшний день «Миллион роз». Я слышал и корейскую, и китайскую, и вьетнамскую версии. Именно тот край как-то сел на эту мелодию. Вот сейчас тоже какая-то новая японская звезда снова пела эти «Розы». ■ Значит, прячетесь от Аллы из-за этого?
Мы ■ Нет, в нормальных ну я смеюсь. отношениях, давно больше она живет ничего своей вместе жизнью, не делаем, творчески и, может, мы это правильно. то сразу Потому все скажут: что если ой, сегодня в восьмидесятые что-то написать, было ■ Алла лучше. тоже сокрушается: поешь старое — ворчат «почему не новое». Споешь новое — опять недовольны, подавай старое…
■ Так оно и есть. Но это во всем мире. Смотрите, все эти знаменитые группы живут на своем старом репертуаре. Все логично. Ну, может быть, на каком-то концерте мы можем все вместе собраться и вспомнить, как весело пели то или то. Но жить уже этим долго не будешь. Были очень хорошие моменты, концерты в зале «Россия», помню, 20 подряд. Были такие времена. А вспоминать можно многое. Как у Леонтьева не было денег, а сейчас, говорят, он пол-Майами уже купил. Господи! ■ Во многом благодаря вашим песням… ■ В жизни так бывает. Я же помню, как Алла на концерте из зала его вытащила, он в свитере вышел на сцену, мы вместе что-то спели. Это было его первое выступление в Москве. Все было! И Центральному Комитету (КПСС) играли, и правительству. Кому я только не играл.
■ Трудно сейчас представить артиста или автора, который бы собрал 20 аншлагов подряд в Москве…
■ Так оно было. У меня даже афиши до сих пор где-то валяются. Тогда Прибалтика считалась таким западным уклоном, это тоже сильно срабатывало, но и мы старались кое-что хорошо делать, как умели, так играли. Были и великолепные российские джазовые музыканты. Но джаз никогда не был здесь коммерцией. Поэтому я и говорю, что времена совсем разные, как день и ночь. Я рад, что не только с хорошими артистами и певцами встретился в те годы, но и с такими поэтами, как Вознесенский, Евтушенко. Большое спасибо Илье Резнику за первые шлягеры, которые мы с ним делали. Была поэзия!
■ Помимо музыки и поэзии вас окружали и мифы. Это мешало творчеству и жизни?
■ Не очень. Мифы создавали иногда журналисты, особенно после моего выступления с Аллой. Когда в первый раз показали «Маэстро», сразу началась вся эта канитель, что я телячьими глазами на нее смотрел… ■ А не смотрели?
■ Нет, ну мы очень смеялись. Тогда еще особо и желтой прессы не было, и это все как бы по людям ходило — в разговорах, сплетнях, слухах. Было, но не так, как сегодня. Но совсем неинтересно, потому что я прожил со своей одной женой 60 лет. А это никому не интересно. Так что все эти слухи, мифы, возможно, поэтому скоро и сошли на нет. А у нас и потомки уже выросли, слава богу, и теперь я могу быть доволен тем, что всегда мог отрегулировать как-то любые сложности, недоразумения. Было и было. Я ни от кого не завишу, и материально тоже, кстати, — это самое главное.
Откровения юбиляра: почему Раймонд Паулс скрывается от Пугачевой