Смена караула?
Нынешняя смена правительства напоминает смену караула: назревшие проблемы обходятся стороной или маскируются, главное – продержаться до выборов 2023 года. Прежняя коалиция казалась более амбициозной, только амбициозностью там все и ограничилось.
Последствия распада предыдущей коалиции разнятся. Вряд ли можно говорить о поражении центристов, получивших хорошую закалку при тестировании дееспособности EKRE и показавших реформистам, как следует с ними разговаривать. Потерпевшей оказалась как раз EKRE, грозившаяся устроить «блеск кровопролитий», но кончившая тем, что «чижика съела». Нечто похожее случилось и в США, где был разыгран тот же сценарий, который Салтыков-Щедрин описал еще в XIX веке. Меньше бросаются в глаза потери Isamaa, которые станут очевидны, когда придет время отвечать за развал пенсионной системы.
Отзвуки прошлого
Говорить о феминизации власти в Эстонии, поскольку половина кабинета министров занята прекрасным полом, еще рано, хотя на расторопности правительства это наверняка скажется. Куда интересней, каким конкретным содержанием наполнится безликое коалиционное соглашение. Зависит это от двух обстоятельств: 1) как будут развиваться взаимоотношения между партнерами, 2) каким окажется внутреннее развитие партнеров. Скрытый потенциал коалиции таится в персональном составе правительства, где почти нет тех, кто «борозды не испортит», ибо беда Эстонии как раз в многократно перепаханных бороздах, которые выглядят уныло на фоне еще не вспаханной целины. Ясно, что за два года решить весь комплекс проблем, связанных с освоением «зеленого разворота», привыканием к жизни без сланцевой экономики, но с единой школой, не решить, зато вполне возможно наметить доступный курс движения к
этой цели, благо делаются такие преобразования не впервые.
Реализацию «зеленого разворота» можно сравнить с проведением денежной реформы летом 1992 года, когда надо было остановить дикий рост цен (по данным Департамента статистики, инфляция была в 1991 году 209%, в 1992-м – 1076%), но МВФ советовал не делать этого.
« Скрытый потенциал коалиции таится в персональном составе правительства, где почти нет тех, кто «борозды не испортит», ибо беда Эстонии как раз в многократно перепаханных бороздах, которые выглядят уныло на фоне еще не вспаханной целины.
Напомним, что Эстония была первой в СССР, рискнувшей пойти таким путем, в России, например, аналогичная реформа состоялась лишь в 1998
году, и там обмен денег был уже по курсу 1:1000 (у нас 1:10).
Происходящее в сланцевом бассейне можно сравнить с судьбой союзных предприятий. В энергетическом секторе Эстонии в 1992 году было 13400 работников, но в 2019 году осталось 5700. Общее число занятых в Ида-Вируском уезде было в 1992 году 110 900, а в 2019 году в два раза меньше – 59100. Сейчас своим будущим озабочены 6 тысяч шахтеров и энергетиков, но их все же в два раза меньше пострадавших работников Кренгольмской мануфактуры, каковых в 1980 году было 11032, в 1996-м осталось 5000, а в 2009 году, накануне банкротства, только 500. Все течет, все меняется, и это касается также наших профессий.
Вызов единой школы
Происходящее вокруг единой школы напоминает шумиху вокруг несостоявшегося референдума об однополых браках, только наоборот. Если по мере приближения референдума он все больше раздражал народ, то тема единой школы, напротив, находит все больше сторонников. Происходит это вопреки заверениям центристов во главе с бывшим министром образования и науки Майлис Репс, что в русских школах все остается как было, тогда как новый министр Лийна Керсна быстро разобралась в происходящем, т. е. что «русскоязычные родители уже не первый год претворяют в жизнь реформу, приступить к которой у государства не хватало решимости», иначе говоря, «все чаще отдают своих детей как в эстоноязычные садики, так и школы». Статистика тут такова (процент учащихся, занимавшихся в школах с эстонским языком обучения) (Таблица 1).
И еще одна таблица, где приведено количество учащихся (в тысячах) в школах всей Эстонии, Таллинна и Ида-Вирумаа с эстонским и русским языком обучения (Таблица 2).
Тут мы видим то же самое, что в свое время происходило с интеграцией: чем громче звучали разговоры о провале интеграции, тем больше людей начинало присматриваться к тому, чем же на самом деле живет Эстония, и, уяснив для себя реалии здешней жизни, быстро привыкало к ним.
До центристов, рейтинг которых стал худеть, еще не доходит, что русскоязычные избиратели, отправляющие своих детей в эстонские школы и садики, больше не их клиентура, тем более что новый министр образования и науки обещала поддержку эстонским школам из-за наплыва в них учащихся из русскоязычных семей. Как центристы отнесутся к этому? Станут сотрудничать, конкурировать или конфликтовать? Ну а вообще-то в связи с данной темой стоит прислушаться к словам директора Московского центра Карнеги Дмитрия Тренина, что «русский мир может существовать исключительно как культурное явление, а любые попытки использовать его в геополитических целях чреваты его дискредитацией и самоуничтожением», тогда понятней станут и перемены в настроениях дорогих избирателей.