АДМИРАЛЫ УХОДЯТ ВНЕБО
Неизвестные подробности авиакатастрофы, из-за которой Тихоокеанский флот лишился почти всего командования
40 лет назад в СССР произошла воздушная катастрофа, не имеющая аналогов в мировой истории. При крушении под Ленинградом самолета Ту-104 погибло почти все руководство Тихоокеанского флота, в том числе 13 адмиралов и 3 генерала авиации. Таких потерь в рядах высших флотских чинов не было даже за все годы Великой Отечественной. На протяжении многих лет сведения об этой трагедии оставались засекреченными.
В начале февраля 1981-го в Ленинграде проводились штабные учения — ежегодный оперативно-мобилизационный сбор руководящего состава всех флотов СССР, проводимый главкомом ВМФ адмиралом Горшковым. Для участия в мероприятии из Владивостока в Северную столицу прибыла делегация ТОФ во главе с командующим флотом адмиралом Э.Н.Спиридоновым. Пассажирский самолет флотской авиации Ту-104 с бортовым номером 42332 приземлился 31 января на аэродроме «Пушкино» под Ленинградом. На этом же реактивном лайнере «тихоокеанцам» — полусотне человек, в числе которых почти 20 адмиралов и генералов, полтора десятка капитанов 1 ранга и полковников, — предстояло неделю спустя, по окончании сбора, лететь обратно на Дальний Восток.
Возвращение делегаций флотов, присутствовавших на учениях, назначили на 7 февраля. Первыми с утра отбыли «североморцы». Отлет командования «черноморцев» и «дальневосточников» планировался после обеда. К этому времени они собрались на аэродроме в «Пушкино», чтобы погрузиться в свои самолеты. Мероприятие было обставлено достаточно торжественно: присутствовала группа высокопоставленных провожающих — «большие погоны» из центрального аппарата ВМФ, чины горкома партии… Прощаясь с адмиралами ТОФ, кое-кто из них в шутку выказывал сочувствие: ведь им предстояло лететь «до дома» дольше представителей остальных флотов.
И никто в тот момент не догадывался, что этот самый дальний перелет окажется самым коротким. Чудовищно коротким!
16.00. Получив разрешение на взлет, «сто четвертый» с «тихоокеанцами» на борту взревел двигателями и начал разгон по бетонной полосе. Вот он резко задрал нос, отрываясь от земли… Потом вдруг стал заметно крениться на правый борт… Зацепил краем правого крыла земляной вал капонира для истребителей… «Крутанулся» после этого градусов на 90 и рухнул вниз… На месте падения взметнулись огненные клубы… Всё! Полет оборвался на десятой секунде.
Одним из свидетелей катастрофы стал Виктор Гамага, старший офицер оперативного управления штаба ТОФ, учившийся тогда в ленинградской Военноморской академии. На сайте, посвященном трагедии
7 февраля, приведены его воспоминания:
«Набрав скорость и не доходя примерно одну треть до конца полосы, самолет начал взлетать, но на высоте всего около 50 метров почему-то сразу накренился на правое крыло.
Мы еще из автобуса смотрим и говорим: «Ну, лихач какой! Всего на 50 метров поднялся, а уже пошел на правый разворот!». Оказалось, самолет падал... Упав на спину, самолет мгновенно взорвался. Страшно громыхнуло, вверх рванул черный столб дыма и огня...
Пожар длился час-полтора… В живых не осталось никого… 30 тонн горящего керосина испепелили людей. Не обгорел только экипаж самолета — летчики вылетели по инерции вперед через фонарь кабины и сразу погибли. Единственным живым оказался летчик-техник Зубарев, ехавший из Ленинграда домой. Он сидел у наших ребят в кабине. Но до госпиталя его не довезли, умер…»
«Фактор больших звезд»
Одной из самых первых возникла версия о террористическом акте. Мол, кто-то из врагов спрятал в самолете бомбу. Но никаких улик, доказывающих подобную диверсию, обнаружить не удалось. Несостоятельными были признаны и подозрения, что лайнер погиб из-за технических неполадок в его системах.
На месте авиакатастрофы удалось найти «черный ящик» с записями переговоров экипажа «сто четвертого». Расшифровка оказалась совсем короткой, как и весь этот трагический полет. Был слышен лишь возглас штурмана «тушки», который несколько раз повторил одно слово: «Куда? Куда? Куда?». Кричал сперва с тревогой, а потом с ужасом. Было понятно, что резкое опрокидывание лайнера на бок, так, что его крылья находились почти перпендикулярно земле, стало неожиданным для летчиков.
Судя по опросам свидетелей, самой вероятной оказалась, увы, сугубо бытовая причина странного поведения самолета в воздухе, приведшего к катастрофе. Ту-104, на котором улетали «дальневосточники», был неправильно загружен.
Руководители Тихоокеанского флота везли домой полученные в Ленинграде по распоряжению руководства ВМФ многочисленные карты, служебные инструкции, схемы, документы (при этом многие секретные бумаги были спрятаны ради пущей безопасности в массивные металлические сейфы и ящики). Также с оказией решили переправить на Дальний Восток необходимые флоту новые приборы и аппаратуру связи, кое-какие дефицитные материалы. Плюс к этому казенному грузу практически каждый из адмиралов и офицеров постарался воспользоваться удобным случаем и раздобыл дефицит. «Тихоокеанцы» везли с собой из Северной столицы телевизоры, видеомагнитофоны… В отсек самолета запихнули даже несколько импортных мебельных гарнитуров — модных югославских и чехословацких «стенок»!
Все это увесистое материальное изобилие бессистемно складывали только в хвостовой части «тушки». Ведь передние отсеки лайнера были отведены под места для пассажиров, там же располагался салон командующего флотом. Ситуация усугублялась тем, что груз в итоге не был надежно зафиксирован. Финальным аккордом при погрузке стали три огромных рулона бумаги. Величайший по тем временам дефицит адмиралы ТОФ выбили у штабных снабженцев в Ленинграде для нужд флотской типографии. Эти бумажные цилиндры (чуть ли не по полтонны каждый!) закатили в последнюю очередь, да так и оставили просто лежать посреди прохода.
В итоге, как установила впоследствии комиссия, центровка общей массы загруженного самолета оказалась сильно смещена к его хвосту. Такой дисбаланс еще более нарушили пресловутые рулоны бумаги. При взлете, когда «сто четвертый» стал задирать нос, они покатились под образовавшийся уклон еще дальше, в хвостовую часть самолета.
Этому поспособствовала манера взлета, которую практиковал командир экипажа подполковник Анатолий Инюшин. Опытный летчик, командир отряда 593-го отдельного транспортного авиационного полка 25-й авиадивизии
ТОФ летал на таких лайнерах уже много лет. Будучи уверен в своем мастерстве, он поднимал тяжелую пассажирскую машину по так называемой экологической методике: стремился сразу обеспечить как можно более крутой уход самолета вверх. При этом людей, находящихся в окрестностях взлетнопосадочной полосы, меньше беспокоит грохот двигателей.
Но почему же экипаж «сто четвертого» не добился того, чтобы перед взлетом груз в лайнере разместили как следует, надежно закрепили? Один из ветеранов транспортной авиации, с которым довелось побеседовать на условиях анонимности, уверен, что решающую роль в данном случае сыграл «фактор больших звезд»:
— Согласно правилам за погрузку и размещение багажа отвечает экипаж. То есть, по идее, именно они должны были там командовать. Но вы представляете себе, что творилось перед взлетом этого лайнера: один за другим заходят адмиралы, генералы, старшие офицеры. Вслед за ними втаскивают в салон их объемистый багаж, и обладатели «больших звезд» привычно распоряжаются: клади сюда, подвинь туда… Можно ли предположить, что второй пилот, у которого на погонах всего-то три звездочки старшего лейтенанта, вдруг начнет перечить адмиралу и требовать, чтобы все это хозяйство укладывали по-другому? Да тот на него так рявкнет!.. Тут даже подполковник, командир экипажа, ничего не сможет добиться. Только неприятности на свою голову накличет. Вот потому и полетели они в тот раз с плохо размещенным багажом, понадеялись на авось.
Избежавшие смерти
Район катастрофы постарались поскорее изолировать от посторонних. Линию оцепления образовали поднятые по тревоге части гарнизона в Пушкине. Строгости в данном случае были даже усилены: следовало не допускать к месту аварии посторонних, а кроме того, предотвратить утечку секретной информации. Ведь на разбившемся самолете везли военные карты, документацию из штаба ВМФ... При сильном ударе лайнера о землю эти бумаги могли разлететься далеко вокруг.
Поисковыми работами занялись в первые же минуты после катастрофы, убедившись, что помощь оказывать здесь некому. Одним из участников был уже упомянутый Виктор Гамага.
«…Мы с Власовым до 21 часа собирали бумаги, они же везли очень много секретных и совершенно секретных документов: планы операций флота, флотилий, карты — целые чемоданы секретнейших документов, например, только вышедшие «Основы подготовки и ведения операций»… Потом еще неделю ходили в особый отдел ЛенВМБ (Ленинградской военно-морской базы. — А.Д.) и разбирали, где чьи: Камчатской, Сахалинской, Приморской флотилий, штаба флота. А потом еще неделю эти же особисты допрашивали меня с Власовым, почему мы не погибли. Да потому что мы оставались в Академии на заключительную сессию, она начиналась 9 февраля. А они, недоверчивые, все допытывались: «Вы в Ленинград прилетели вместе со всеми, так почему не полетели обратно?»
В Интернете удалось найти воспоминания другого участника тех событий.
«Я служил в это время в Пушкине в учебке ВВС. Был зам. командира учебного взвода. Как сейчас помню, была суббота. …Вдруг по тревоге строят часть на плацу… Выходит наш командир роты и сообщает, что на аэродроме горит самолет. Построили часть и бегом погнали к аэродрому. Это минимум 3 км… На КПП пропустили без вопросов… Место катастрофы было в конце ВПП, справа… Комендант гарнизона… приказал построиться цепью и обойти по периметру место падения самолета, при этом собирая все документы, что попадутся на пути. Вовнутрь (самолета) не лезть. Там будут собирать документы курсанты военных училищ... Видел, как солдаты роты охраны аэродрома сносили на носилках тела погибших. Мы построились цепью и пошли по кустам, по снегу, и т.д. Лично я ничего не обнаружил. Был на месте падения. Видел... кусок фюзеляжа в 2–3 метра, видел погибших. В часть прибыли своим ходом после 23.00. Назавтра, в воскресенье… старшина сообщил, чтобы я выделил троих (человек)... Потом они рассказали, что их привезли на аэродром и там один таскал трупы, второй носил чемоданчик с документами за следователем, а третий писал протокол под диктовку патологоанатома при вскрытии тел… Потом приезжала комиссия, министр обороны Устинов…»
Итоговый список жертв падения Ту-104 насчитывает 50 человек. В том числе 13 адмиралов и 3 генерала авиации, 11 капитанов 1 ранга, полковник, 13 старших и младших офицеров (включая экипаж самолета), мичман, прапорщик, старший матрос.
Конечно, нашли, кого из живых наказать за случившуюся беду. «Стрелочником» был назначен командир 25-й авиадивизии, базирующейся на Дальнем Востоке, полковник Яковлев. В штабных учениях, проводившихся в Ленинграде, он не участвовал, а потому в момент авиакатастрофы находился за тысячи километров от места события. Однако погибший «адмиральский» лайнер Ту-104 входил в один из отрядов дивизии. Это стало формальным поводом для того, чтобы сделать его виноватым и уволить с должности.
Почти всех погибших в той ужасной катастрофе похоронили на Серафимовском кладбище Ленинграда. Несколько лет спустя на могиле поставили мемориальную стелу. Надпись была сделана такая, чтобы даже намека не содержалось на трагические обстоятельства гибели этих людей: «Военным морякамтихоокеанцам». Лишь позднее, уже в постсоветское время, на камне добавили еще одну фразу: «…погибшим при исполнении служебных обязанностей 7.02.1981 года», а также выбили православный крест. Зимой 2017-го, в очередную годовщину трагедии, во Владивостоке был торжественно открыт памятник командованию Тихоокеанского флота, погибшему в авиакатастрофе под Ленинградом.