НЕО-РЕАЛИСТ
Киану РИВЗ: «Я вообще вечно во всем сомневающийся и мечущийся»
За его плечами просто-таки потрясающий послужной список. Киану РИВЗ снимался более чем в пятидесяти полнометражных картинах, но мы, широкие зрители, знаем его прежде всего по нескольким фильмам. Один из них, легендарная «Матрица» в своем четвертом воплощении, выйдет на экраны совсем скоро. Ну а пока мы побеседовали с этим загадочным и молчаливым актером о его карьерных неудачах, личной жизни, отношении к Богу и, конечно, об образе вечно грустного Киану, в одиночестве поедающего вчерашний сэндвич.
Киану, мы все с огромным нетерпением ждем премьеры четвертой «Матрицы». Конечно же, фанаты мечтают, что твой герой Нео воссоединится со своей возлюбленной Тринити…
Ты же понимаешь, что я не могу пересказать тебе весь сюжет. (Улыбается.) Скажу лишь, что любовная линия однозначно будет, и она просто очаровательна.
Мы окунемся в прошлое?
Нет-нет, это не приквел! Новая «Матрица» на то и новая: никаких взглядов назад. Нео растет, да и я, как ты можешь заметить, не молодею. (Улыбается.)
Но ты же знаешь, что в среде твоих поклонников существует миф, будто ты вампир, верно?
Это все потому, что я когда-то играл в фильме о Дракуле?
Потому что ты отлично выглядишь! А еще из-за того, что ты почти не появляешься на светских мероприятиях. Даже не «почти», а вообще не появляешься.
О, да. Я живу скучной, тихой жизнью. Но кровь не пью, честно! (Улыбается.)
В актерской среде ты известен как эдакий бессребреник. Долго не покупал собственный дом, нет личного авто, с легкостью отдаешь свои гонорары коллегам…
Все не так, как кажется! Это не позиция, не рисовка. С гонорарами вообще смешно вышло… Когда меня позвали в картину «Адвокат дьявола», речь шла о том, чтобы пригласить и Аль Пачино. Но проект был не очень раскрученный, и бюджетов не хватало. Я предложил урезать часть, причитающуюся мне, чтобы пригласить легендарного актера к нам на съемки. А кто бы сделал по-другому? Это же Аль Пачино. В итоге критики очень ругали мою работу и говорили, что картину вытянул исключительно маэстро. Так что я, считай, заплатил, чтобы мой провал не был так очевиден. И сделал бы так еще раз.
Ну уж «провал»! Этот фильм входит в копилку твоих самых значимых работ… Скажем прямо, были у тебя фильмы и менее успешные. Как ты вообще переживаешь неудачи, профессиональные спады?
Ох! Я отношусь к ним трепетно, с тревогой, с сомнениями. Я вообще вечно во всем сомневающийся и мечущийся, наверное, так. Но при этом неудачи – как это говорят? – делают меня сильнее. Я ни разу не бросал съемки, снимался на вторых ролях, в независимых проектах, о которых никто и никогда не слышал. Провалы не выбивают меня из седла, они заставляют упрямо смотреть вперед, стискивать зубы, через слезы и уныние делать, делать, делать… Такой жестокий способ.
Откуда в тебе такое упорство? Это результат воспитания или личный наработанный навык?
Сколько я себя помню, я всегда был таким. Сжать зубы, стиснуть кулаки и молча идти, куда нужно. Первый удар судьбы я получил, когда не смог продолжать свою хоккейную карьеру. О, да! Я был когда-то славным хоккеистом, но из-за травмы дорога в большой спорт оказалась для меня закрыта. Мечта выступить на Олимпиаде стала недостижимой. Что я сделал? Понял, что без какого-либо образования быть мне нищим, пошел в бесплатную школу, начал подрабатывать актером, снимаясь в рекламных роликах. Продолжать движение было невыносимо больно, ведь я был очень стеснительным мальчишкой и только на льду чувствовал себя свободно и спокойно. В классе же меня постоянно дразнили, ведь я немного заикался, из-за дислексии не мог нормально читать и писать. В итоге школу я все равно бросил – точнее, меня выгнали из-за излишней непокорности. Но на тот момент я уже примерно понимал, как мне быть.
Твои родители тебя поддержали?
Отец оставил нас с мамой, когда мне было три, кажется. Меня воспитывали бабушка и дедушка, мама тоже, но гораздо меньше, чем ее родители. С папой мы так и не общаемся, но, наверное, он видел меня на экранах. (Улыбается.) Мама меня всегда очень поддерживала. Мы были друг для друга такими якорями, маячками во тьме. Когда ей было сложно, я знаю, что я своим существованием помогал ей справиться с надвинувшейся тоской. Когда бывало нелегко мне, она всегда оказывалась рядом. Нет более приятного спутника для красных дорожек, чем мама! Мне так некомфортно и неуютно выходить в свет, я будто снова превращаюсь в застенчивого