1000 км пешком
Когда летом 1941 года началась война, Нине Фёдоровне Ждановой, в девичестве Лавровой, было 14 лет. Семья тогда уже переехала из Москвы и жила в Смоленской области, в деревне Мосаты – 200 км от Смоленска.
«Бомбежка была, были очень хорошо слышны взрывы, – вспоминает Нина Фёдоровна. – Однажды над нашей деревней поймали одного летчика. Как его ссадили с самолета, я не знаю, но вели через нашу деревню. Такой красивый был немец! Блондин, в летной форме! Мы бежали всей деревней, смотрели, как немца ведут».
Пенсионерка очень хорошо помнит 14 сентября 1941 года, когда вместе с другими жителями деревни они отправились в долгий путь – перегонять скот в эвакуацию.
«48 голов скота было. Нами командовал главный, также было три доярки, три гонщика. Когда мы выгнали после обеда это стадо, стали двигаться в сторону Мордвы (республики Мордовия. – Прим. ред.). Когда стало смеркаться, надо было сделать где-то остановку. Сентябрь, еще было не так холодно, и мы со скотом ночевали на улице. Отец ухаживал за коровами, моя старшая сестра была гонщиком, как и я, – рассказывает Нина Фёдоровна. – Гнали, следили, чтобы животные не прибились к другим стадам. Идешь, а все бегут, гуси, козы – все эвакуируются, прямо столпотворение. Как мы все это одолели, не знаю».
В пути в одном из стад обнаружили ящур. Коров лечили прямо в дороге, но болезнь косила скот. Да и спокойно отдохнуть по пути было невозможно – только решат погонщики остановиться, а место занято другим стадом, и надо идти дальше, несмотря на бомбежки и дождь.
«Приехали мы в Мордву, но нам нужно было ближе к Саранску (от Смоленска до Саранска 1000 км. – Прим. ред.). Уже шел снег, было холодно, скот падал. Мы с сестрой даже брали палки и одну корову, которую очень любили, подпирали палками в бока, чтобы она не заваливалась, – вспоминает женщина. – Догнали мы скот до Дмитриевки в Мордве, это было очень далеко! Стали проситься остаться в их колхозе, и нас оставили».
Когда началась война, Нина Фёдоровна окончила только шесть классов. Но с ними была учительница из Москвы, которая предложила обучить ребят. Она собирала всех жителей и проводила уроки. Восьмой класс, улыбается пенсионерка, она окончила, как это принято сейчас говорить, экстерном.
В Дмитриевке семья прожила два с половиной года. Мать Нины Фёдоровны работала дояркой, отец пас скот, сама она работала на бахчах, а старшую сестру отправили на торфяную разработку.
А затем пришло время гнать скот обратно, хотя коров осталось всего 12–14 голов.
В Таллинн – за компанию
«Обратно в Мосаты нас уже повезли поездом, гнать нельзя было. А там же у нас и картошка была посажена, огородик был – все за бесценок отдали. Два мешка муки и два мешка картошки только взяли с собой, которые заработали. Когда мы вернулись, по ранению вернулся и мой младший брат. Он служил в танковой части под Минском. А второй брат был кавалеристом, служил в Ташкенте. Погиб. Матери пришло только сообщение, что он пропал без вести», – даже сейчас пожилая женщина не может говорить об этом без слез.
О том, что закончилась война, Нина Фёдоровна узнала одной из первых. Она работала в городе в пожарной охране телефонисткой: ей звонили в случае пожара, и она передавала сообщение команде.
«Я как раз сидела у окна, дежурила, и вдруг передают по радио, что кончилась война. Я чуть из окна не выпала! Побежала всем рассказывать, прибежала, кричу: «Война кончилась!». А они мне: «С ума сошла!». А потом радио включили, и там только и говорили, что об окончании войны, – вспоминает женщина. – Мы все, женщины, были в пожарной охране, и нас постепенно стали отстранять, мужчины стали возвращаться с фронта. Мы, конечно, поплакали, что работы лишились, но что делать?»
Нина Фёдоровна дружила с женщиной, которая работала на пожарной станции водителем. Она и предложила поехать в Эстонию, где тогда работал ее муж. Поначалу, признается пенсионерка, она испугалась, что будет делать в чужой стране. Но в итоге согласилась.
«Тогда в Эстонию было просто так не попасть, была закрытая зона, но зять этой женщины дал нам командировочные направления. Вот так в 1946 году я оказалась в Эстонии, – рассказывает Нина Фёдоровна. – Когда приехали, выяснилось, что муж моей коллеги в госпитале в Ленинграде,
а денег на поездку к нему у нее нет. Разгружали с ней вагоны, чтобы денег заработать. Но потом устроились на Ремонтно-Механический завод на Теллискиви. Я пошла учиться на токаря, выучилась. Сначала третий разряд был, потом четвертый получила. Даже была на обложке газеты за то, что очень хорошо трудилась. Жаль, потеряла ее».
Затем Лаврова выучилась еще и на машинистку. Работала в Мореходном училище, в Министерстве высшего образования. А когда приболела, начались проблемы с легкими, ее отправили в санаторий, где и состоялось знакомство с будущим супругом Владимиром. Тот влюбился в девушку с первого взгляда и даже вызвал прямо в санаторий мать с братом для знакомства. Пара прожила вместе 53 года – в 1958 году они встретились, а в 2011 году мужчины не стало.
«Мама у мужа была эстонка, он и сам хорошо говорил. А вот мне эстонский не прижился. Немецкий мне давался, я учила, а эстонский – ну никак. Я пробовала учиться, ходила, а муж мне: «Ой, ты так говоришь неважно…». Я пыталась объяснить, что нам же тут жить, надо выучить, а он: «Ай, лучше молчи», – смеется пенсионерка. – Я все время в русских организациях работала, так что эстонский учить никто не принуждал, как принуждают сейчас. Но внучку отдали в эстонский садик, а потом и в эстонскую школу. Все-таки лишним знание языков не бывает. Она эстонский хорошо знала, но сейчас живет и работает в Швеции, занимается с лошадьми и говорит, что эстонский уже забыла».
Зарядка и прогулки каждый день
Дочери Нины Фёдоровны, Эльвире, сейчас 55 лет. Она пишет картины, некоторые из которых красуются на стенах спальни пенсионерки.
«Не сразу она у нас появилась, в 38 лет я ее родила. Надо было сначала как-то обосноваться: квартиры нет, машины нет, – объясняет женщина. – Сначала хотели жить в Валга, у мамы мужа, но там тяжело, воды не было, это сейчас там все провели. В итоге уехали в Таллинн. Внучке, Инге, будет 34 года. Она недавно приезжала сюда, четыре месяца пожила, думала – устроится тут.Но ВСЕ САМА:
работы нет, и вернулась в Швецию, тем более что там начальница ждала ее».
Нина Фёдоровна наработала стаж 38 лет. Сейчас ей почти 94 года, и ее пенсия составляет 491 евро. Пенсионерка не жалуется, но старается экономить, ведь квартплата и лекарства съедают существенную часть бюджета.
«Когда я заболела и не смогла дальше работать, муж сказал, чтобы я оставалась дома. Но я подрабатывала дворником, и так хоть немного денег скопила. А муж работал сапожником, шил обувь. Когда появились разные фирмы, он перестал шить, но подрабатывал ремонтом. Очень хвалили его, что он как новенькие туфли мог сделать. Был случай, одна подруга моя замуж выходила, а туфель белых не было. Она попросила красные туфли покрасить в белый. Она потом бегала и показывала всем, какие туфли мой муж ей сделал к загсу», – с гордостью рассказывает пожилая женщина.
«Я подрабатывала, муж халтурил, какие-то деньги были. А когда он умер, мне осталась только пенсия. Но ничего, я довольна жизнью. Живу одна, в квартире, которую я получила еще от министерства, дочка живет недалеко, приходит регулярно, помогает», – делится Нина Фёдоровна. Каждый день она неизменно встает в шесть утра и делает зарядку в течение 25 минут. Начинает в кровати, лежит на аппликаторе Кузнецова. Потом встает, занимается домашними делами и обязательно выходит на двухчасовую прогулку в 11 утра. «Каждый день гуляю, обязательно в любую погоду. Если дождик, зонт беру. Сейчас живем хорошо, только радоваться! Но силы уже не те, – вздыхает женщина. – Пока коронавирус, я в магазин не хожу, дочка мне приносит продукты. А соседка моя, с которой дружим, везде ходит, и на базар, и в магазин. Поэтому мы с ней пока только по телефону общаемся, она переживает, что может заразить меня. Врач звонила, предлагала прийти на дом, сделать прививку. Но я пока отказалась. Все равно ни с кем не встречаюсь».