Трелил в маму»
ИМУщЕСТВО НЕ АРЕСТОВАЛИ: прокуратура не видит риска, что кто-то может продать эту квартиру.
отец часто с ними общался и поддерживал их.
Когда Максим нашел себе новую спутницу жизни Олесю, то дети с ней сразу поладили. Они ходили в гости к отцу, хорошо сошлись и с сыном Олеси, который был их на пару лет старше.
Злой сосед
После развода Полина сняла однокомнатную квартиру на втором этаже многоквартирного дома на улице Юмера в Ласнамяэ. Максим знал, что у нее был конфликт с соседом снизу. Пару лет назад Мати с женой даже вызывали к Полине полицию.
Правда, в полиции отрицают наличие звонка на 112 из данного квартирного дома, участники конфликта не делали и письменных обращений.
«Полина рассказывала, что есть у нее такой сосед – приходит, стучит, постоянно жалуется, что дети бегают. Да, у них был конфликт, но никто не знал, что так все закончится»,– говорит Максим.
Пожилой сосед Мати, который 5 января застрелил Полину, жил в такой же однокомнатной квартире на этаж ниже. Он признался полиции, что его раздражал доносившийся сверху шум от возни детей.
То же самое в январе подтвердила изданию Eesti Ekspress дочь Мати: «Все время, что он там жил, было одно и то же: дети из квартиры сверху постоянно прыгают и скачут».
Она рассказала, что после операции на колене Мати было сложно передвигаться, поэтому он не мог жить нигде, кроме как на первом этаже. Тогда они с женой переехали из Мустамяэ, где в доме не было лифта, в квартиру дочери на улице Юмера, которая как раз находилась на первом этаже, а дочь переехала в Мустамяэ. Спустя какое-то время жена Мати в связи со здоровьем переехала обратно в Мустамяэ, к дочери, и пожилой мужчина остался жить в Ласнамяэ один.
Родные советовали Мати принимать успокоительное, чтобы шум так сильно его не тревожил, но мужчина не хотел этого делать. Он отказался и от берушей, которые посоветовала ему дочь. Вместо этого он предпочитал включать радио на полную громкость и ставить его под потолок, тем
самым давая соседям сигнал прекратить шум.
Рождество и Новый год Мати провел с женой и дочерью в Мустамяэ, а 4 января вернулся домой на Юмера. На следующий день он застрелил Полину. В тот вечер в квартире Полины работала стиральная машина, а дети смотрели мультики.
Ужасные последствия выстрелов
Через несколько минут после разговора с сыном Максим перезвонил ему. Трубку уже взяла полиция.
«Они сказали, что произошел инцидент, но какой именно, этого мне не сказали»,– говорит отец.
В тот вечер он не смог вернуться в Эстонию. Жена Максима Олеся начала искать возможности, чтобы забрать детей к себе. В тот момент они еще не знали, в каком состоянии находится Полина.
«Полиция сначала была согласна отдать мне детей,– вспоминает Олеся,– но когда я уже была в пути, мне сообщили, что сначала детей все же отвезут в больницу на осмотр».
Около девяти часов вечера Максиму начали звонить друзья: мол, Delfi пишет, что Полина умерла. Максим не мог поверить, что полиция ему об этом не сообщила. В полночь он наконец получил официальное подтверждение от стражей порядка: мать его детей скончалась в результате полученных от выстрелов ранений.
Максим бросил работу в Финляндии и на следующий же день первым паромом прибыл в Таллинн. Прямо из порта он вместе с Олесей отправился за детьми в больницу. Их заранее проконсультировал сотрудник службы помощи жертвам.
Когда они увиделись с детьми, те обрадовались приходу отца. «А потом начались вопросы, – вздыхает Олеся.– Дети наперебой спрашивали: «Где мама? Когда мы поедем домой к маме? Когда мама выздоровеет?» Психолог же нам сказал: езжайте домой и расскажите правду».
«Было велено рассказать, что случилось, и сообщить, что мама умерла – мы должны были использовать именно это слово. Не говорить, что мамы больше нет или что-то такое неопределенное…» – рассказывает Олеся. Она очень благодарна за помощь, особенно – сотруднику службы помощи жертвам, который поехал с ними домой, пробыл там целый день. Именно он помог выбрать подходящий момент, чтобы все рассказать детям.
Максим и Олеся взяли детей к себе в трехкомнатную квартиру в Ласнамяэ. Они выделили детям отдельную комнату, сделали там ремонт и купили двухъярусную кровать. Олеся за ночь стала матерью троих детей. И вскоре – официальной женой Максима. Пара планировала пожениться в январе, но все откладывали свадьбу. В итоге расписались в марте, за праздничным столом были только дети.
«Они все трое – наши дети, мы сразу стали большой семьей»,– говорит Олеся.
Сейчас они впятером, в том числе – сын Олеси, получают психологическую поддержку.
«Мы все – жертвы, не только дети, и нам приходится привыкать к изменениям»,– отмечает женщина.
Максим видит, что чем больше проходит времени с момента трагедии, тем сильнее дети начинают осознавать, что произошло на самом деле. У детей начались ночью кошмары, им снится, что их убивают. Они помнят лицо Мати, его очки и шапку, и часто говорят об этом.
Больше всего дети ломают голову над тем, почему же дядя сделал это с их мамочкой. Вопросы могут возникнуть у них внезапно, например, во время еды, и Максим с Олесей должны быть к этому готовы и сразу же находить ответы. Оставлять вопросы без ответов нельзя.
«Главное – они не понимают, почему маму убили. И мы должны им говорить, что они не виноваты»,– рассказывает Максим.
Также родители должны быть всегда готовы поехать на кладбище сразу же, как только дети изъявят желание показать маме новый рисунок или игрушку.
Олеся говорит, что всегда помогают объятия – это лучшее лекарство.
Однако серьезное посттравматическое расстройство у детей, которое возникло после трагедии, проявляется не сразу. Сын Полины и Максима должен был пойти этой осенью в школу, но консультант по образованию дал ему отсрочку на год. Олеся отмечает, что мальчик почти ничего не запоминает, стал часто путаться в буквах и цифрах, которые раньше знал.
Максима и Олесю после трагедии поддержали многих из тех, кто знал Полину. Они очень благодарны ее соседям по дому, которые после выстрелов первыми не побоялись выйти из своих квартир и тем самым, возможно, спасли жизни детей. Они вызвали полицию и сидели с детьми до ее прибытия. Максим и Олеся также благодарны коллегам Полины из Alpha CRC Estonia, которые инициировали сбор пожертвований для детей.
Ходатайство не удовлетворили
Так как дети признаны пострадавшими в уголовном деле, то у них есть право подать гражданский иск и взыскать с убийцы их матери моральный ущерб, по 50 000 евро на ребенка, то есть на двоих – 100 000 евро.
«Это все произошло на глазах у детей. Окончательную сумму определит суд, но, конечно же, это не вернет им мать, и дети будут страдать всю
жизнь. Этот вечер они запомнят до конца жизни»,– говорит Максим.
Друзья посоветовали им обратиться к юристу Андрею Вестеринену, который бесплатно помог семье и подал ходатайство в прокуратуру, чтобы на недвижимость Мати наложили арест. Чтобы, пока идет следствие, Мати не смог бы свою квартиру в Мустамяэ продать или передать другому человеку.
Арест имущества для гарантии гражданского иска пострадавших – обычная процедура. Например, арест был наложен и на недвижимость лихулаского стрелка Микка Таррасте. Поэтому для Максима было неприятным сюрпризом, что прокуратура не удовлетворила их ходатайство.
Окружная прокуратура обосновала свое решение тем, что не видит риска, что кто-то продаст эту квартиру. Квартирой совместно владеют Мати и его жена, там живет их дочь. Так как это совместное имущество, а не долевая собственность, то ее нельзя продать по частям.
Все же для гарантии гражданского иска суд арестовал остальное имущество Мати: чуть более тысячи евро наличными и автомобиль, примерная стоимость которого – 3650 евро.
Так как и окружная прокуратура не удовлетворила ходатайство Максима, то у него было право обратиться в суд, что его представитель на прошлой неделе и сделал.
«Для нас важно, чтобы государство отстаивало интересы детей. Дети потеряли мать, своего самого дорогого человека во всем мире, поэтому странно, что государство ради этих детей не хочет пошевелиться»,– удивляется Максим.
Он заверяет, что никто не собирается выгонять семью Мати из квартиры.
«Для детей все это – эмоциональная и психологическая травма на всю жизнь, пустота навек. Наша цель – чтобы дети были защищены от любых возможных махинаций»,– объясняет Максим.
Главное – они не понимают, почему маму убили. И мы должны им говорить, что они не виноваты»
Последнее послание маме
19 мая дочери Полины и Максима исполнилось пять лет. Был заказан торт, куплены подарки, приглашены гости.
«Чего ты больше всего хочешь в подарок?» –спросил Максим у дочери тем утром. Она быстро ответила: «Хочу вернуть маму».
Максим подозревал и боялся, что ответ будет таким.
Все, что они с Олесей могли сделать,– это заказать на могилу Полины на кладбище Пярнамяэ надгробие с выгравированной фотографией. На нем также есть послание от детей: «Ты ушла из жизни слишком рано, нашу боль не возвратят слова. Ты спи, родная, наша мама, мы не забудем тебя никогда».
На могиле Полины также лежит рисунок Angry Birds – в пленке, чтобы дождь его не испортил. И две игрушки.
Согласно воле ее мамы, прах Полины разделили на две части: одну похоронили на Пярнамяэ, а вторую – в ее родном Екатеринбурге.