23 ГОДА НЕ ЖИЗНЬ, А ДЕТСКИИ САД
Семья из десяти человек больше двух десятилетий живет в кладовке
Саратовцы уже привыкли, что в их городе происходят фантастические события, вызывающие потрясение во всей России. Одна из таких историй — о большой семье Ерахтиных, оказавшейся в Саратове ровно четверть века назад, в 1996 году. На тот момент главе семейства Светлане с восемью детьми — четырьмя своими и четырьмя приемными от родной сестры — негде было поселиться. 2 года жили у знакомой, потом долго решали проблемы с властями и получили 23 года назад временное жилье в складском помещении детского сада №124. Семья разрасталась. Но временное, как всегда бывает, стало постоянным.
И вот благодаря одному из телеграмканалов о Ерахтиных узнала вся страна. В кладовку целую неделю приезжали представители областного правительства, мэрии, администрации Заводского района, уполномоченный по правам ребенка, телегруппы с местных и федеральных телеканалов. Но вряд ли от этого для них что-то изменится. Эти люди, включая совсем маленьких детей, много лет живут в нежилом помещении и вне правового поля. Как их оттуда вывести, похоже, не знает никто. В ситуации разбирался наш корреспондент.
Обжитая кладовка
После того как семья Ерахтиных стала знаменита на всю Россию, я был уверен, что встретиться с ними можно без всяких проблем. Но придя вечером к детсаду №124, наткнулся на замок на воротах железного забора. Во дворе работали двое строителей — детсад закрыт на ремонт. На мой вопрос они ответили, что вроде бы какая-то семья здесь обитает, но где — понятия не имеют, здание детсада большое, с несколькими крыльями.На следующий день позвонил заведующей детсадом, но вопрос о Ерахтиных вызвал у нее крайнее раздражение. Она сказала, что ничего о них говорить не будет, посоветовала обращаться в районную администрацию и бросила трубку.
В администрации Заводского района понадобилось не менее двух часов, чтобы раздобыть координаты семьи. Там тоже удивились — вроде бы ажиотаж прошел, кому еще эти Ерахтины понадобились.
И вот наконец я вошел в одну из дверей детсадовского здания. В помещении, служившем когда-то кладовкой, прописаны и живут десять человек. Пятеро взрослых и пятеро детей, младшему один год, остальным — четыре, пять, двенадцать и шестнадцать лет. Уже второе поколение вырастает в этой кладовке.
Всего в семье Ерахтиных 15 человек, четверо из них сироты по статусу, поэтому трое получили жилье после окончания школы. Четвертая сирота — 26-летняя Дарья — по-прежнему живет в одном из закоулков бывшей кладовки. Теперь ее ситуацией заинтересовались правоохранительные органы, обещали найти и наказать виновных в том, что у нее до сих пор нет своего жилья.
Помещение большое — 132 кв. метра. Но оно нежилое, хотя за двадцать три года его, как сумели, обжили. Два старых комода огораживают уголок старшей женщины, Светланы Владимировны — матери, опекунши и бабушки. Там стоит ее швейная машинка, она шьет вещи на заказ и мягкие игрушки для своих внуков. Еще две отдельные комнатушки со стенами из фанеры, из другого материала их делать не разрешили. Труба-ливневка в углу, не реже чем раз в год ее прорывает — и жилую кладовку заливает водой. Нынешней весной вовсе был настоящий потоп.
Навечно временное
Светлана Владимировна рассказывает, как двадцать три года назад она с восемью детьми на руках «временно» попала на проживание в здание детского сада и почему теперь для Ерахтиных нет отсюда выхода. Хотят этого не только они — помещение необходимо детскому саду для открытия еще одной группы, из-за этого идет настоящая война.
Светлана Ерахтина приехала в Саратов из маленького города Уварова в Тамбовской области. Там ее семья жила в красном уголке общежития крупного химического комбината, где работало все взрослое население городка, включая саму Светлану. В середине 1990-х комбинат закрыли и сровняли с землей, как многие предприятия в то время. Работы в городке не стало.
Ерахтина выбрала для переезда Саратов, потому что здесь, как она думала, легче, чем в Тамбове, найти работу и дать детям образование — и в самом деле четверо из них окончили саратовские вузы. В наш город она приехала в 1996 году, ровно четверть века назад. С ней прибыли четверо ее детей возрастом от четырех до десяти лет и четверо детей ее родной сестры, лишенной родительских прав. Возраст был еще меньше — от года до девяти лет.
С помощью своей знакомой Ерахтина поселилась в частном доме рядом с кожзаводом, оформила на всех временную регистрацию. Прошло два года, и хозяйка решила продать дом. Светлана обратилась к властям — ей ответили, что свободного жилья в Саратове нет, дескать, никто тебя сюда не звал с такой оравой детишек.
— Мне не оставалось делать ничего другого, как обратиться напрямую к президенту России, — вспоминает глава большой семьи Ерахтиных. — Как ни странно, меня услышали, из Москвы дали поручение саратовской власти решить мой больной вопрос.
Крайней оказалась администрация Заводского района, где проживала мать с детьми и племянниками. 1 октября 1998 года глава райадминистрации Александр Демин подписал распоряжение №400-р. Там было сказано: «Разрешить в виде исключения вселение семьи Ерахтиной С.В. в помещение детского сада №124». При этом прописать их собирались в приюте «Возвращение», но в итоге через год прописали в детсаде.
Теперь понятно, что это сделали в обход всех существующих правовых норм, лишь бы отчитаться, что выполнили поручение президента России. Да и вселяли временно, на год-два. На самом деле власть о Ерахтиных просто забыла.
То, что было временным спасением для многодетной семьи, в итоге оказалось капканом.
Узники детсада
— Когда мы вселились, еду готовили на костре во дворе детсада, — рассказывает Светлана. — Здесь был склад, валялись старые вещи, драные матрасы, сломанная мебель. Электропроводку меняли за свой счет, канализационные трубы тоже. Еще платили за очистку забившейся канализации. Часто отключалось электричество, и мы в праздники, когда некому было решать вопросы, сидели в темноте. На первое сентября я просилась к чужим людям, чтобы погладить школьную форму для своих детей.
По словам Ерахтиной, с администрацией детского сада — уже много лет жесткие «контры». Ее детям не разрешают лишний раз выходить во двор, особенно когда там гуляют детсадовские малыши. Требуют, чтобы к ним никто не приходил. Иногда дело принимает драматический оборот.
— В 2010 году трагически погиб мой двадцатилетний сын Александр, — со слезами на глазах говорит моя собеседница. — Нам не разрешили принести сюда гроб с его телом — здесь же дети! Был большой скандал.
Противостояние достигло своего пика зимой нынешнего года. Администрация детского сада через суд потребовала от Ерахтиных оплатить услуги ЖКХ за несколько лет. Хотя, как уверяет Светлана, им ни разу не приносили квитанции на оплату, никаких счетчиков в помещении, где они живут, нет, оно же нежилое! Об этом и в решении суда сказано. Но иск удовлетворен.
— Мы отдали 175 тысяч рублей за три года, — сообщила Ерахтина. — Эти деньги моя старшая дочь откладывала на ипотеку. Теперь с нас хотят взыскать «коммуналку» еще за три года. Не знаем, где брать деньги.
Заметим, что позиция администрации детсада имеет свое объяснение. На территории детского дошкольного учреждения, занимая значительную часть его здания, проживают абсолютно посторонние люди — это нонсенс.
В кольце бесправия
Теперь у Ерахтиных нет надежды на получение жилья законным путем. У них нет никаких статусов, позволяющих рассчитывать на льготы. Когда Светлану в конце 1990-х поставили в очередь на получение
жилья как многодетную мать, она была там 92-й. Теперь, двадцать с лишним лет спустя, когда все ее дети давно выросли, она утратила свой прежний статус и стоит в обычной очереди, 1008-й по счету. Как заметил во время недавнего визита к Ерахтиным зампред областного правительства Роман Грибов, очередь до нее может дойти лет через пятьдесят.
Присутствовавший там же замглавы администрации Заводского района Владимир Чирсков уточнил, что поскольку Ерахтины не являются ни погорельцами, ни жертвами землетрясения или наводнения, ни жильцами аварийного дома — выделить им жилье из так называемого маневренного фонда муниципального образования не получится. По крайней мере так поняли ситуацию Светлана Ерахтина и ее старшая дочь Екатерина, передавшие мне этот разговор. Ничего им не положено.
На многочисленные постоянные обращения за помощью к властям всех уровней жители детсадовской кладовки получали один и тот же ответ: свободного жилья в районе и в городе нет, ждите, пока до вас дойдет общая очередь. Предоставление жилплощади раньше других нарушит права остальных нуждающихся. Иногда чиновники уточняли: пусть ваш жилищный вопрос решают те, кто вселял вас в помещение детского сада.
Вселяла администрация Заводского района, но это было очень давно, и никто из преемников не хочет брать на себя выполнение обещаний, данных предшественниками. Более того, в 2012 году та же самая администрация Заводского района, по словам Светланы Ерахтиной, обратилась в суд с просьбой о выселении семьи из здания детсада. Ведь проживание там посторонних не имеет под собой никакой правовой основы.
Суд вроде бы согласился, но отложил исполнение этого решения до тех пор, пока не появится жилплощадь, куда можно было бы выселить Ерахтиных — выбрасывать на улицу семью с маленькими детьми наше законодательство не позволяет.
Светлана уточняет: справедливости ради надо сказать, что жилье ей все же предлагали. Но где? Сначала в аварийном доме на площади Орджоникидзе (еще и с условием, что без регистрации, этот дом снесли несколько лет назад). Потом в разрушенном здании другого детсада на улице Огородной, там нужно было полностью все перестроить, вселяться в руины было невозможно. Оба раза ей пришлось отказаться.
— Я уже двадцать лет прошу выделить нам пустующий частный дом, в Заводском районе Саратова таких полным-полно, — объясняет Ерахтина. — Мы со временем привели бы его в божий вид, я постепенно выплатила бы государству за земельный участок. Я же все это время работала, только недавно вышла на пенсию. Но мне отвечали: нельзя. Не имеем права прописывать детей в жилье, где нет коммунальных удобств. Права детей, таким образом, защищаются. А ведь это было бы лучшим решением проблемы и для нас, и для детсада. Но закон не позволяет.
Что будет дальше, Ерахтины не знают. Уполномоченный по правам ребенка в регионе пообещала помочь решить вопрос длиной в четверть века. Они хотели бы верить, что в их судьбе начнутся изменения. Но слишком много им пришлось пережить такого, что способно убить и веру, и надежду.