ЧУДО-ОСТРОВ, ЧУДО-ОСТРОВ— СЕСТЬ В ТЮРЬМУ ЛЕГКО И ПРОСТО
Задержанные российские ученые пережили полтора года ада на Шри-Ланке
Дело против российских ученых, задержанных прошлой зимой на Шри-Ланке по обвинению в незаконном сборе жуков и… косточек, выглядит как ночной кошмар. Россиянам объяснили, что судебный процесс может занять до 10 лет и велика вероятность, что они вернутся в тюрьму, из которой были освобождены «в связи с перенаселенностью камер и эпидемией коронавируса». Неужели Россия не может спасти своих граждан?
Следствие предъявило Александру Игнатенко, Николаю Килафяну и Артему Рябову обновленное обвинение (в нем 102 пункта, в первоначальном же виде было 301). Ученые пока не могут с ним ознакомиться, так как документ на сингальском языке, а перевод займет какое-то время.
Хлеб с крысиным пометом, спальное место на циновке на бетонном полу, болезни — через все это пришлось пройти россиянам. Что с ними происходило за решеткой? И зачем на самом деле властям Шри-Ланки держать «в плену» российских зоологов? Трое россиян — зоолог, аспирант Южного федерального университета, работник Ростовского зоопарка Александр Игнатенко, геолог Николай Килафян и учитель физкультуры Артем Рябов — поехали в свой отпуск на Шри-Ланку 9 февраля 2020 года. 27-го числа они были задержаны охраной национального парка за сбор жуков и косточек от фруктов. Сами ученые говорят, что фотографировали и снимали на видео насекомых из научного интереса.
Зоолог Игорь Игнатенко с самого начала воспринимал свою поездку как экспедицию, где можно познакомиться с теми видами, которых нет больше нигде на Земле. Ни убивать, ни вывозить их с острова россияне, как уверяют, не собирались. Однако были обвинены именно в этом. Кроме того, им вменили попытку вывоза косточек фруктов, представляющих «аюрведическую ценность». Ученым запрещено покидать остров, все их документы, включая российские паспорта, изъяты.
90 человек в камере и одна простыня на троих
Передо мной рисунок камеры, где трое ученых провели немало бессонных и полных ужаса дней и ночей. От этой картинки мурашки по коже. Много-много арестантов спят на полу в три ряда вповалку. Причем «валетом».
Но для начала вспомним, как россияне туда попали.
— Арестовали нас, не дав позвонить ни в посольство, ни в полицию, в первое время это выглядело как похищение, — рассказывает Александр Игнатенко. — Нас на ночь заперли в служебной комнате, отняв все вещи без присутствия понятых или полиции, без составления каких-либо протоколов. Как я понял, со слов Николая (на тот момент мой английский был очень плох), они спрашивали у нас про деньги. На следующий день нас отвезли в суд, где мы ничего не понимали, как и до этого. В суде все было на сингальском языке. За какието пять минут нас определили в тюрьму (до вечера нас держали в клетке в суде).
Тюрьма потрясла ученых с первого мгновения своей суровостью и дикостью. Было ощущение, что они на машине времени переместились лет на 300 назад, потому что представить, что в XXI веке такое возможно, они просто не могли. Россияне оказались в огромной камере, где кроме них было 86 заключенных.
— Все эти люди обвинялись в убийствах, контрабанде наркотиков, поджогах и в других тяжких преступлениях, — рассказывает геолог Николай Килафян. — Было реально страшно, когда сосед тебе говорит: «Я дубинкой убил человека». А другой отзывается: «А я сжег человека». Это они на ломаном английском говорили.
Кроватей в этой комнате не было в принципе, все спали на бетонном полу, подстелив под себя пластиковые циновки. У нас таких циновок не оказалось. Наши теплые вещи отняли перед судом те, кто нас задерживал. Так что и подстелить было нечего.
Но повезло: другие заключенные дали нам одну на троих пластиковую циновку и одну простыню. Циновку мы положили под поясницы, чтоб хоть как-то защитить почки. Накрывались простыней по очереди. Надо заметить, что город находится в горной местности и погода там отнюдь не жаркая — тропическая: по ночам было очень холодно.
Вот что еще рассказывают ученые про свои условия содержания. Гигиенические процедуры были нечасто, пару раз в неделю, на человека полагалось только 15 чашек воды, причем этим количеством нужно было и помыться, и постирать вещи. Еда — в основном рис с какими-то местными растениями, при этом она была невозможно острая, так что ее приходилось долго отмачивать в воде, чтобы можно было хоть как-то съесть. Иногда давали хлеб — однажды в нем попался «изюм», который оказался крысиным пометом. На всю камеру — два туалета в виде двух дырок в земле.
— В одну из ночей у меня начала подниматься температура и невыносимо болело за грудиной (как потом выяснилось, это из-за невообразимо острой еды открылась язва желудка), — говорит Игнатенко. — В итоге кто-то докричался до охранников, они привели дежурного медбрата, и он выдал мне обезболивающее. Всю ночь я промучился с температурой, на следующий день боль продолжалась, я не мог ничего есть и не было желания даже двигаться. На вечернем построении я потерял сознание. Меня определили в тюремную лечебницу, которая представляла собой комнатку со составленными в один ряд пятью кроватями, на которых лежало 13 или 14 человек, двое находились под кроватями на пластиковых циновках. Из таблеток мне давали какой-то антибиотик и обезболивающее, которые не сильно помогали. За едой из этого лазарета ходили туда же, куда и остальные заключенные, получали ту же кошмарно острую еду. В тюремной лечебнице я в итоге провел больше недели. Ни с кем связаться официально за время нахождения в тюрьме по-прежнему мне не давали. Добиться выхода из тюрьмы помогла начавшаяся тогда эпидемия коронавируса в Шри-Ланке. Тюрьмы были переполнены тогда более чем в три раза, и местные власти быстро поняли, что дальше там держать россиян просто опасно. Ведь если умрут — выйдет скандал!
— Выпустили нас под условие, что нам нужно будет найти шесть поручителей из числа местных жителей, — рассказывает Артем Рябов. — Надо ли говорить, что это было непросто? В общей сложности в тюрьме мы провели несколько месяцев — даже не представляю, какие мысли за этот период успели передумать наши бедные родители...
В плену у острова
С тех пор как ребят выпустили, по сути, под домашний арест, они снимают дешевую комнатку в одном из самых плохих районов. Деньги на аренду высылают родителипенсионеры.
— У Александра только мама, у меня мама инвалид, — говорит Артем Рябов.
Все документы у них изъяли, работать им запретили. Бежать они даже не пытались: куда с острова денешься-то?
Меж тем судебный процесс длится и длится.
— Все это время правоохранительные и судебные органы Шри-Ланки нарушали права наших соотечественников на доступный язык судопроизводства, — говорит вицепрезидент Российского подразделения Международного комитета защиты прав человека Иван Мельников. — Во время предъявления обвинения и вынесения решения о заключении их под стражу у них не было ни адвоката, ни переводчика, то есть они не могли элементарно понять, в чем их обвиняют, что противоречит всем признанным нормам международного права. Переводчик появился только через полгода.
— Перевод оставляет желать лучшего, — говорит Николай Килафян. — Его смысловая нагрузка представляет собой примерно следующее: «Они говорят о вашем деле, они снова говорят о вашем деле, по-прежнему говорят о вашем деле, назначается следующая дата», то есть мы до сих пор на суде почти ничего не понимаем. При этом переводчик просто отказывается переводить то, о чем говорит наш адвокат с судьей, о чем он заявляет и что на это отвечает судья.
— Я только фотографировал различных насекомых, флору и фауну, не причинял и не мог причинить вреда окружающей среде, как и любой зоолог, любящий природу, — парирует Александр Игнатенко. — Косточки от фруктов были в мусорном пакете, который мы собирались выкинуть. Они это называют: «воровство генов», якобы для производства лекарства от рака. Наш адвокат посылал обвинительное заключение на экспертизу в Россию. Она показала, что ни насекомые, ни косточки не представляли ценности и даже не охранялись местными законами.
Почему же наших парней задержали? Сейчас это уже вполне очевидно. В случае оплаты штрафа охранники из заповедника смогут получить от 50 до 100 процентов в свою пользу — деньги они смогут потратить, в том числе на премии самим себе и обновление служебного автопарка.
— Переводчик понял со слов людей, которые нас задержали, что они рассчитывали: мы сразу согласимся с обвинениями, заплатим штраф и быстро уедем. Как выяснилось, это не первый подобный случай. Меня в Фейсбуке нашел житель Китая, который поведал похожую историю. Его с друзьями арестовали за фотографии животных те же люди, которые задерживали нас, повезли в парк, по пути подкинули перья каких-то ценных птиц. Китайцам не оставалось ничего, кроме как принять обвинения и заплатить штраф (сидеть годы в тюрьме в ожидании непонятного разбирательства они не могли). Они выплатили около 2 млн рублей в пересчете на наши деньги.
Суд может длиться годы. Сторона обвинения заявила 16 свидетелей. Если каждого будут опрашивать по полгода (как произошло с первым), то это минимум 8 лет.
— Заседание обычно начинается с того, что юрист природоохранной полиции заявляет, что хочет изменить прошлые показания, — говорит Мельников. — Адвокат наших соотечественников каждый раз протестует против того, чтоб что-то менять. Ведь показания уже даны и их нельзя менять, как им удобно. Но судья разрешал вносить все изменения в уже запротоколированные свидетельские показания. Также возникли какие-то проблемы с именем первого выступающего: заявлено было одно имя, а выступал, по сути, все это время другой полицейский-свидетель.
Как бы то ни было, хорошая новость есть: пунктов обвинения стало меньше в три раза. Но есть и плохая.
— После заседания к нам подошли представители стороны обвинения, — говорит Александр. — Сообщили, что, если мы не согласимся принять новые обвинения, нас точно продержат за решеткой лет 10 и эти годы будут для нас ужасны. «Вы находитесь не в своей стране, в отличие от нас». Эта угроза была сказана прямо в присутствии российского консула.
После обращения Ивана Мельникова к министру иностранных дел и Президенту России консульство и посольство стали проявлять к этому делу интерес. Поэтому, вероятно, и был изменен список обвинений. Изначально нашим гражданам грозил штраф порядка 3–4 миллионов рублей на человека либо до 40 лет тюрьмы. Теперь это 1–2 миллиона или 15 лет тюрьмы. Перспектива, прямо скажем, не сильно приятная. Особенно с учетом их здоровья.
Александр Игнатенко после тюрьмы попал в госпиталь, где лечил незаживающую язву. Все приходится оплачивать самостоятельно: российские медицинские полисы на Шри-Ланке не действуют. Нахождение в больнице обходится очень дорого: просто день пребывания, без лечения, в госпитале требует в сутки порядка 10 000 рублей. Недавно Николай сломал ногу — перелом очень сложный, оскольчатый, по всей видимости, ему требуется операция. Пока он еле-еле передвигается на костылях.
Власти часто любят повторять фразу: «Русские своих не бросают». Два российских ученых и один учитель-физрук чувствуют себя брошенными. Понятно, что Россия политкорректна, но, может, стоит напомнить правительству Шри-Ланки о той помощи, которую им безвозмездно оказала наша страна в последнее время (поставка более 300 тысяч доз вакцины, ликвидация экологических бедствий)? И тогда, возможно, отпустит россиян райский остров, ставший для них адским.