Залечили

Читайте лучшие газетные материалы на Delfi, а лучшие публикации портала в «МК-Эстонии» Раковый больной подал иск против эстонской больницы на огромную сумму из-за чрезмерного лечения

У пациента с раком простаты возникли серьезные осложнения после операции, и его адвокат подал иск против больницы на 150 000 евро. Руководство больницы в свою очередь обратилось в Комиссию по качеству медицинских услуг, чтобы выяснить, не была ли допущена врачебная ошибка.

Последние десять лет урологи всего мира спорят о том, как лучше лечить рак предстательной железы. Вырезать опухоль или оставлять пациента под активным наблюдением? Многие урологи убеждены, что иногда мужчина с раком простаты может жить более качественной жизнью, чем после онкологической операции. После операции может получиться «получеловек» – подгузники, стома (мешок для испражнений) в брюшной полости и эректильная дисфункция, иногда на всю жизнь. Некоторые урологи даже считают, что если у пожилого мужчины опухоль простаты не агрессивна, то пациент даже не должен знать о её существовании – психологически жить будет спокойнее!

73-летний Мати этого не знал. Мы не будем называть настоящие имена ни пациента, ни лечивших его врачей, поскольку спор еще разрешен. Мати и его близкие убеждены, что их отец стал жертвой чрезмерного лечения.

«То, что случилось с моим отцом, не должно случиться с другими», – говорит дочь Мати, Меэри. Злокачественная опухоль предстательной железы является наиболее распространенным видом онкологии среди мужчин-эстонцев. Эта тема касается очень многих.

«Такое лечение в Италии было бы немыслимо!» – удивляется зять Мати, итальянский хирург Марио Пьяцца. Он наблюдал за тяжелым восстановлением тестя и отправил его историю болезни двум итальянским хирургам для беспристрастной оценки. Она оказалась шокирующе сурова: оба хирурга считают, что при лечении Мати эстонские врачи не соблюдали рекомендации Евросоюза и допускали ошибки в его лечении с самого первого визита.

Неожиданные перемены

В начале прошлого лета Мати был еще в добром здравии, он был выносливым рыбаком и огородником. Вместе с женой он построил и содержал все хозяйство, сам выполнял всю необходимую работу. В начале лета Мати провел диагностику простаты, так как Больничная касса рекомендует мужчинам делать это раз в год. Уровень простат-специфического антигена (ПСА) в крови Мати составил 4,7. Вместе с тем случались боли в нижней части живота, а ночью ему приходилось чаще вставать в туалет.

30 июля Мати обратился к урологу в клинику Тартуского университета. В тот же день врач направил его на биопсию. Мати должен был подписать документ, что согласен на проведение ректальной процедуры, хотя там было оговорено, что «перед обследованием он должен принять

назначенные урологом антибиотики, чтобы избежать инфекции». Мати не принимал антибиотики, но форму подписал.

4 августа позвонил уролог и сказал, что у Мати злокачественная опухоль и ему необходима срочная операция по полному удалению простаты, чтобы предотвратить распространение опухоли.

«Врач сказал моему отцу, что он хорошо перенесет операции, но после них ему придется остаться в больнице на три дня», – рассказывает его дочь. В клинике объяснили, что поскольку мужчины не могут мочиться сразу после операции по удалению раковой опухоли, на первые несколько дней устанавливается катетер для мочеиспускания, который удаляется через неделю. Единственными побочными эффектами после операции, по словам врача, являются проблемы с мочеиспусканием и возможная эректильная дисфункция, которые обычно проходят в течение трех месяцев.

Мати на операцию согласился. «Но какой человек откажется, если так говорит врач из лучшей больницы Эстонии?»– спрашивает Меэри, добавляя, что ее отец был спокоен в том числе потому, что врач назвал операцию совершенно обычной.

Операция провалилась

22 сентября Мати была проведена лапароскопическая операция, в которой в качестве второго хирурга участвовал ординатор.

Во время операции был поврежден мочевой пузырь, а также прямая кишка. Через шесть дней у Мати развилось сильное воспаление, и ему была сделана новая срочная операция. В брюшной полости Мати установили стому для фекалий.

12 октября Мати перевели в Пярнускую больницу, там же удалили катетер. 30 октября Мати, наконец, вернулся домой.

Его зять Марио Пьяцца обнаружил, что у Мати на животе остался 22-сантиметровый шрам, а из четырех ран на брюшной стенке сочился гной. Следующую неделю он провел, очищая раны и самостоятельно меняя повязки.

По словам дочери, выздоровлению отца мешала депрессия, он был не в духе, потому что его активная жизнь закончилась – его также мучило недержание, и он был вынужден носить подгузник и большую часть времени лежать в постели. Он не мог ни рыбачить, ни водить машину.

В конце концов, семейный врач направил Мати в Северо-Эстонскую региональную больницу, где планировалось закрыть колостому и провести операцию по удалению стомы. К сожалению, Мати еще не был вакцинирован и поступил в больницу только после окончания курса вакцинации МАТИ ДО ОПЕРАцИИ: теперь у мужчины недержание мочи, проблемы с пищеварением, пожизненная диета, депрессия, тревога, бессонница, его кишечник сильно поврежден – 5 мая. 10 мая Мати наконец вернулся домой без стомы.

Из-за серьезных осложнений вместо трех дней Мати был оторван от повседневной жизни на десять месяцев. Раньше он мог делать все необходимое по дому самостоятельно, но теперь ему приходится нанимать для этого людей.

Осложнения – естественная часть хирургии, говорит Марио Пьяцца, и пациент всегда должен принимать их во внимание. Согласно рекомендациям по лечению, изложенным в шестой главе руководства по лечению Европейской урологической ассоциации (ЕУА), Мати вообще не следовало оперировать.

Эксперты не одобрили лечение

С Пьяцца согласны итальянские эксперты, с которыми он проконсультировался, – отличные хирурги с большим профессиональным опытом: сосудистый хирург Феличе Исидоро Грассо, бывший заведующий отделением сосудистой хирургии в миланской больнице ТревиглиоКараваджо, и Джанфранко Ферла, бывший профессор хирургии Миланского университета и директор хирургического отделения в миланской больнице Сан-Раффаэле.

Хирурги изучили историю болезни Мати и независимо друг от друга пришли к выводу, что, согласно руководству ЕУА, Мати был пациентом низкого риска, которому не следовало проводить операцию по удалению рака простаты.

Поскольку у Мати была опухоль только в одной доле простаты, стандартом лечения для такого пациента является активное наблюдение. Как правило, это означает посещение врача два раза в год, анализ на ПСА и магнитно-резонансную томографию (МРТ). Таким образом, за опухолью можно наблюдать, чтобы убедиться, что она не распространяется на лимфатические узлы или другие органы.

И Грассо, и Ферла отметили, что чрезмерное лечение может «вызвать дискомфорт и серьезные осложнения для пациента».

По словам Ферла, уролог был неправ, когда рекомендовал Мати провести операцию на простате. Врач должен был сказать, что прогноз благоприятный, потому что болезнь развивается медленно, опухоль маленькая, неагрессивная и безболезненная, и вряд ли будет увеличиваться в размерах.

Например, на сайте о мужском здоровье meestetervis.ee говорится, что если опухоль находится только в простате, то средняя продолжительность жизни мужчин через пять и даже десять лет после постановки диагноза остается такой же, как у мужчин, у которых рак не был диагностирован.

Ле Валликиви, председатель Эстонского союза семейных врачей, высказала ту же мысль в интервью Postimees два года назад. По словам Валликиви, скрининг на рак простаты не проводится, потому что на сегодняшний день неизвестно, кого именно нужно обследовать, чтобы это принесло реальную пользу. «Сотни тысяч мужчин по всему миру ежегодно становятся импотентами из-за того, что в их предстательной железе обнаруживаются раковые клетки. Но они есть почти у всех 80-летних, а рак простаты – это не та болезнь, от которой умирают».

Больше недоразумений

Ферла был удивлен тем, что на роль второго хирурга в операции назначили ординатора первого курса общей хирургии, что он считает неразумным выбором для такой сложной операции.

По словам Грассо, в случае с Мати все пошло не так с самого начала – вместо экспресс-биопсии по стандарту ЕУА необходимо было провести МРТ. Биопсия была проведена в некорректных условиях: Мати не принимал антибиотики, клизму не поставили. В качестве меры предосторожности Мати должен был находиться неподалеку от больницы в течение 24 часов после процедуры, но он отправился в долгий путь домой в Таллинн.

Грассо в истории болезни Мати обнаружил четыре ошибки. Первая – ненужная операция. Вторая – Мати не дали всю информацию об опухоли и возможных методах ее лечения. Третьей ошибкой было привлечение ординатора, который не обладал необходимыми навыками. Четвертая ошибка – повреждение мочевого пузыря и толстой кишки, что привело к воспалению и новой операции, поэтому Мати понадобилось поставить колостому.

Как компенсировать?

Для защиты прав Мати семья обратилась в юридическую фирму Lextal, адвокат которой Олави-Юри Луйк предложил клинике вариант внесудебного урегулирования в размере 150 000 евро в качестве выплаты компенсации за осложнения.

«Больница действовала халатно, неоправданно отклонившись от при

Больница действовала халатно, неоправданно отклонившись от принятого метода лечения, и причинила пациенту значительный ущерб», – говорится в иске о возмещении ущерба.