Подросток: «Я хотел первого встречного. стать серийным убий
Произошедший в прошлом году в столичном районе Нымме жутчайший случай, когда подросток пытался убить бейсбольной битой женщину, высветил одну печальную истину: ни одно учреждение не готово принять несовершеннолетних преступников.
Впрошлом году, вечером 23 февраля, в канун годовщины Эстонской Республики, у руководителя службы помощи жертвам при Департаменте социального страхования Яко Салла зазвонил мобильный телефон. Звонил Хиско Варес, возглавляющий службу по борьбе с преступлениями против личности Пыхьяской префектуры.
Варес, как правило, лично не беспокоит госслужащих, но на этот раз дело было серьезное. Полиция задержала 16-летнего парня, который девять дней назад в Нымме напал с бейсбольной битой на женщину и пытался ее убить. Однако суд отказался взять молодого человека под стражу.
«Что нам с ним делать? – поинтересовался Варес у Силла. – Нельзя оставлять его на свободе».
Дело в том, что в отношении применяемых к несовершеннолетнему преступнику мер пресечения имеются ограничения. В 2018 году вступила в силу поправка, согласно которой подросток может быть взят под стражу только в крайнем случае. Чиновники, к сожалению, не подумали о том, чем заменить заключение под стражу. Вопрос, кто должен заниматься несовершеннолетним, который опасен для себя и других, повис в воздухе.
Кто первый?
14 февраля прошлого года, в День всех влюбленных, в гости к Кевину* заглянул приятель. Ребята играли в компьютерные игры, когда примерно около четырех часов пополудни Кевин вдруг заявил, что ему надо отлучиться.
На первый взгляд, Кевин, которому на тот момент было 16 лет, был обычным школьником, ничего плохого за ним не числилось. Правда, Кевин как-то похвалялся перед дружком, что хочет убить человека. Убить по-настоящему.
Тем ранним вечером, когда на заснеженные улицы Нымме опускались сумерки, Кевин решил осуществить задуманное. Он отправился на улицу Нымме-Казе и стал поджидать жертву. Ею должен быть стать первый попавшийся человек. О серьезности намерений свидетельствовала прихваченная Кевином бейсбольная бита.
Молодая женщина с ребенком, шедшая первой навстречу Кевину, свернула на соседнюю улицу. За молодой матерью шла еще одна женщина, она и стала жертвой Кевина. Подбежав к женщине, Кевин стал наносить беспорядочные удары, в основном по голове и телу, до тех пор, пока женщина не упала. Кевин продолжал избивать женщину, ударив битой с такой силой, что сломал тело трубчатой локтевой кости – самой прочной кости скелета человека. Кевин прекратил наносить удары только после того, как живущие неподалеку люди услышали крики и поспешили на помощь. Кевин убежал и дворами добрался до своего дома, находящегося неподалеку.
«Я сделал это!» – заявил Кевин приятелю, который ничего не сказал в ответ.
Слишком жестоко, чтобы предавать огласке
Женщине, жизнь которой висела на волоске, вызвали скорую помощь, врачи диагностировали у нее множественные повреждения.
По словам Вареса, когда полиция прибыла на место происшествия, нападавшего и след простыл. На месте нашли принадлежавшие преступнику предметы, с которых позднее выделили ДНК, однако база данных не могла помочь в поиске преступника, так как не содержала данных на него.
Полиция приняла решение молчать, хотя новость о нападении стала распространяться в объединяющей жителей Нымме группе в Facebook. «Мы не хотели пугать людей», – сказал Варес.
В этом сложном деле у полиции не было ни единой ниточки, которая привела бы к преступнику.
«Нымме – сложный район, здесь мало камер слежения. Если бы преступление совершил закоренелый преступник, было бы, наверное, проще, все они известны полиции. Сложнее выявить преступника, когда им оказывается несовершеннолетний, у которого только хорошие характеристики и нет проблем с успеваемостью в школе. В самоуправление сигналов о том, что семья нуждается в помощи, тоже не поступало», – отметил Варес.
По его словам, полиция, пытаясь найти зацепки, действовала методом исключения, пока не обнаружила видеозапись с установленной на одном доме камеры слежения. На записи только опытный взгляд мог разглядеть движение – убегающий Кевин мелькнул лишь на мгновение.
«Мы узнали, в какую сторону он направился, и обнаружили следы на снегу, свидетельствовавшие о том, что он перелезал через заборы. Так мы узнали, где он живет. Увы, это был дом в несколько этажей, все жильцы которого были порядочными людьми», – сказал Варес, подчеркнув, что следователь полиции должен иметь чутье. Поскольку существовала опасность, что преступник может напасть снова, полицейские начали немедленно опрашивать жителей дома.
Четыре дня спустя полиции стало ясно, что напавший на женщину преступник – обычный школьник Кевин.
Возникла странная ситуация: несовершеннолетний нуждается в лечении, он представляет очевидную опасность как для себя, так и других, но его некуда отправить».
Неожиданное признание
Интуиция не подвела полицейских – 22 февраля Кевина задержали и доставили в отделение полиции, где он фактически признался в преступлении. Когда матери Кевина сообщили о задержании сына, стало понятно, что женщина нуждается в поддержке, и вместе с сотрудниками полиции к ней домой отправился работник отдела помощи жертвам.
Опытные полицейские следователи были поражены тем, что подросток полностью владел собой. Он абсолютно не сожалел о содеян
ном, пожалуй, даже гордился своим поступком.
Как рассказал Кевин, он хотел стать серийным убийцей, его кумиром был Рикардо Муньос Рамирес, американский серийный убийца, похищавший людей. Дома у Кевина полиция обнаружила вырезки из газет, посвященные Рамиресу, даже стрижка у Кевина была такой же, как у его идола.
Кевин признался полиции, что намеревался подойти к первому попавшемуся человеку и убить его.
«Узнав, что серийных убийц приговаривают к пожизненному заключению, он был выбит из колеи. Ему хватило одного дня, проведенного в арестном доме, чтобы осознать, что это не то место, в котором он хотел бы находиться всю жизнь», – сказал Варес.
Подростку, поскольку он не довел дело до конца, предъявили подозрение в покушении на убийство. Следователи понимали, что юношу нельзя отпускать, и прокуратура представила суду ходатайство о заключении его под стражу на два месяца, на период предварительного следствия. Однако 23 февраля суд вынес неожиданное решение, отказавшись брать под стражу ранее не привлекавшегося к уголовной ответственности подростка. По мнению судьи, молодой человек нуждался скорее в лечении, чем в заключении под стражу.
«Возникла странная ситуация: несовершеннолетний нуждается в лечении, он представляет очевидную опасность как для себя, так и других, но его некуда отправить», – говорит Варес.
В тот день полиция приняла решение предать дело огласке, чтобы предупредить людей об опасном преступнике.
Какие были варианты?
Тем не менее Варес обратился к руководителю службы помощи жертвам Яко Салла с вопросом, как поступить с Кевином, какие могут быть варианты. Ни Салла, ни Варес не представляли, как поступить в данном случае, но они все же нашли выход: было решено, что подросток отправится домой, а патруль полиции станет его навещать. Закон этого не предусматривает, это было решение «с индивидуальным подходом», верный способ помочь несовершеннолетним.
«Мы организовали охрану и договорились с патрульными полицейскими, что они станут проверять Кевина дома, чтобы мы знали, как у него обстоят дела, о чем он думает. Стоило Кевину что-то сделать, как его мать тут же звонила, и полицейские отправлялись к ним домой. Да, в этом случае мы нашли решение, но должны быть более верные и системные способы решения подобного рода ситуаций», – считает Варес.
В начале марта по просьбе полиции Кевина согласилась принять психиатрическая клиника. После того как Кевина выписали из клиники, возглавляемая Яко Салла служба помощи жертвам нашла временное решение, и его направили в приют на улице Нымме для нарко- и алкоголезависимых подростков. Спустя полгода Кевин, находясь в приюте, напал на человека, ударив его стулом по уху и затылку. На этот раз суд согласился отправить подростка на месяц под арест. Кевину предъявили обвинение в ненадлежащем физическом обращении.
Несуществующее наказание
В январе нынешнего года Харьюский уездный суд приговорил Кевина за оба преступления к трехлетнему тюремному заключению. Поскольку дело рассматривалось в порядке упрощенного производства, срок заключения был снижен до двух лет, из него вычли и проведенные в предварительном заключении месяц и четыре дня. Наказание является условным, реальное заключение грозит Кевину только в том случае, если в течение трех лет он совершит новое преступление.
Уездный суд учел то обстоятельство, что ранее Кевин не наказывался в уголовном порядке, у него наблюдается расстройство аутистического спектра, и поэтому он является лицом с ограниченной вменяемостью.
Юрист Харри Отс, представлявший интересы пострадавшей стороны, обжаловал решение уездного суда в окружном суде, однако суд не принял апелляцию к рассмотрению, и в начале апреля судебное решение вступило в силу. Как отметила судебная коллегия, сделать ничего нельзя, так как молодой человек страдает тяжелым психическим расстройством.
Как считает Хиско Варес, должен быть системный подход, позволяющий контролировать несовершеннолетнего преступника.
«Подростки осознают наказание только в том случае, если оно следует сразу же после того, как деяние становится достоянием общественности. Это может быть участие в специальной программе, направление в спецшколу или любая другая мера, но реакция на преступление должна быть незамедлительной. Если наказание назначается через полгода после совершения преступления, то на несовершеннолетних оно не действует. В большинстве своем они к этому времени, уверовав в собственную безнаказанность, совершают новые деяния. В отношении подростков не действует и такая мера, как обязанность посещать инспектора, осуществляющего уголовный надзор», – сказал Варес, приведя в качестве примера тот факт, что психически нестабильные люди, несмотря на предъявленные обвинения, вновь совершают преступления.
«Их ничто не останавливает, если что-то взбредет в голову. Осуществляющие уголовный надзор инспекторы не в состоянии предотвратить эти преступления. Мы задерживаем этих людей, отправляем в клинику на Палдиском шоссе, а дня через три они снова на свободе. Это не может быть окончательным решением», – добавил он.
Люди с психическими расстройствами представляют опасность и для самих себя. Варес рассказал об одном недавнем случае, когда вышедший на свободу бывший осужденный обратился в психиатрическую больницу, чтобы его положили на лечение, но после того, как ему отказали, совершил самоубийство. Варес узнал об этом случайно.
«У нас есть группа по расследованию убийств, и все тела с подозрением на насильственную смерть проходят через нас. Мы должны быть уверены, что смерть не наступила в результате преступления. Так мы это обнаружили. Если человек загнан в угол, нельзя упустить момент, когда он становится опасным для себя или других», – сказал Варес.
На подростков действует шоковое наказание
Как отметил Варес, нельзя предавать забвению преступление, совершенное Кевином, все – школа, полиция, самоуправление, прокуратура и пр. – должны извлечь из него урок. «Это необходимо, чтобы в следующий раз мы были умнее», – сказал он.
В качестве примера Варес рассказал такую историю. Несколько лет назад в Старом городе подростки избили битами туристов. Несовершеннолетних не задержали, они продолжали разгуливать на свободе. Года три-четыре спустя некоторые из них превратились в жестоких преступников и отправились на 7–8 лет в тюрьму.
С группой подростков, совершавших правонарушения в окрестностях парка Канути, поступили иначе. Одних отправили за решетку, а других в спецшколу. После этого группа развалилась. Впоследствии никто из ее членов не совершил тяжких преступлений.
«Кое-кто продолжает совершать кражи, но никто не убивает и не грабит. Подростки осознали, что могут угодить в тюрьму. Сегодня несовершеннолетние четко знают, что за решетку их не отправят. Они первым делом заявляют, что в их отношении мы ничего не можем сделать. И льют слезы, оказавшись в заключении, не верят, что их реально посадят. Никто не хочет оказаться в тюрьме», – сказал Варес.
Многие несовершеннолетние, добавил он, оказываются за решеткой, хотя тюрьма – не то место, где им следует быть. Больше всего проблем с окончившими основную школу несовершеннолетними в возрасте 16–18 лет, которых уже нельзя отправить в спецшколу. Как полагает Варес, необходимо некое промежуточное учреждение между тюрьмой и спецшколой, в котором могли бы содержаться и попутно осваивать профессию совершившие уголовные деяния подростки, но такого учреждения нет.
Поскольку подобного учреждения не существует, в отношении подростков, которые не в ладах с законом, должны действовать очень строгие узаконенные меры контроля. Подросток должен знать, что, если он нарушит требования, последуют строгие меры вплоть до тюремного заключения.
«Должно быть какое-то шоковое наказание. Если за решетку не сажают, то несовершеннолетний понимает это так, что никакого наказания не последует. Для них есть только одно наказание – лишение свободы. Отделавшись легким испугом, подросток оказывается предоставленным самому себе и берется за старое. Можно назначать сколько угодно наказаний, но если все они условные, то они как бы не считаются», – отметил Варес.
Нет лечебных учреждений
Как сказал Яко Салла, когда было решено не отправлять подростков за решетку, это в течение шести лет дало хороший результат. Если до этого каждый год в тюрьму попадало 30–40 несовершеннолетних, то в последние годы 10–15 человек.
«Разве мы видим их на улицах? – спросил Салла и сам же ответил. – Нет. Как правило, проблемы несовершеннолетних возникают из-за уклада жизни. Необходимо оказывать поддержку родителям. Решение проблем нужно искать в другой плоскости. Вовсе не обязательно отправлять за решетку, есть другие меры – электронный надзор, уголовный надзор. Тюрьма – школа преступности, – сказал Салла, добавив, что было бы наивно полагать, что проблемы душевного здоровья можно решить наказаниями. – Нет, изоляция только усугубляет эти проблемы».
К сожалению, нет лечебного учреждения для несовершеннолетних преступников с психическими расстройствами, не существует и такого учреждения, куда можно было бы направлять нуждающихся в лечении подростков после пребывания в психиатрической больнице.
«Срок пребывания несовершеннолетнего в больнице ограничен. А учреждения, в котором подросток мог бы продолжить лечение, которое учитывало бы его потребности, нет. Нужен своего рода сотрудничающий с родителями профилакторий, в котором несовершеннолетний мог бы учиться и получать лечение. Когда подросток становится на преступный путь, нужно решать приведшие к этому проблемы – будь то депрессия, тревожное расстройство или отсутствие чувства безопасности. Необходим индивидуальный подход, и лечение должно зависеть от того, с какой проблемой столкнулся несовершеннолетний», – сказал Салла.
Сегодня, по словам Салла, ситуацию с несовершеннолетними преступниками стараются держать под контролем. «Конечно, нельзя сказать, что все идеально, нужно принимать меры к тому, чтобы некоторые ситуации решались быстрее. Мы считаем главной победой, когда удается помочь ребенку, не изымая его из семьи. Такая мера подходит не каждому, поэтому должны быть специальные учреждения», – сказал он.
* имя изменено.