Гагарину разрешила потрог Ать себя выше колена
Как королева Елизавета пригласила советского офицера танцевать и осталась с ним тет-а-тет
Из тех 70 лет, что Елизавета Вторая занимала трон, почти 4 десятилетия пришлись на период существования СССР. Английская королева не симпатизировала «большевистской России», однако случились три встречи с представителями этой страны, которые явно произвели на нее большое впечатление. Впрочем по разным причинам. «Он сошел с ума!»
Первое личное знакомство молодого монарха с «советскими» произошло летом 1953-го. Тогда в Англии состоялся грандиозный военно-морской парад на Спитхэдском рейде Портсмута по случаю коронации Елизаветы.
Приглашение поучаствовать в нем англичане отправили – несмотря на уже начавшуюся «холодную войну», – руководству СССР. Кремль решил воспользоваться столь удобным случаем и козырнуть перед капиталистами своей военной мощью. К английским берегам с дружественным визитом отправился крейсер «Свердлов» – новейший корабль секретного до той поры проекта 68-бис.
О том, какого «шороха» он и его командир навели в Англии, корреспонденту «МК» в свое время рассказал морской историк капитан 2-го ранга в отставке Октябрь БарБирюков.
– Командовал крейсером капитан 1-го ранга Олимпий Рудаков. На пути к берегам Туманного Альбиона «Свердлов» попал в сильнейший шторм и из-за этого выбился из намеченного графика. Как ни пытались советские моряки наверстать потраченное на борьбу со стихией время, прибыть пораньше на якорную стоянку в Портсмуте не удалось.
К моменту появления «Свердлова» на Спидхэдском рейде выстроилось у заранее намеченных мест более 200 кораблей из разных стран. И вот под пристальными взглядами их экипажей русский крейсер, не задерживаясь, чтобы взять лоцмана (на это у командира Рудакова не оставалось уже времени), полным ходом идет к своей точке в строю, чтобы встать там на якорь.
На глазах у изумленных британцев «Свердлов» отшвартовался их фирменным и очень непростым технически способом фертоинг. Да еще сделал это с немыслимой быстротой. Если по нормам Королевского флота на такую швартовку отводилось 1 час 20 минут, если прибывшие перед «Свердловым» американские и французские корабли потратили на фертоинг более двух часов, то советские моряки управились за 12 минут!
По свидетельствам очевидцев, наблюдая за маневрами русского крейсера, английский адмирал Хатчинсон
воскликнул: «Что он себе позволяет, этот русский капитан! Он сошел с ума! Порт такой тесный, здесь нет места для маневрирования, течение сильное, перепады глубин, и без лоцмана!!!»
Лихой маневр, безукоризненно выполненный русским крейсером, вмиг сделал его командира героем дня. Фотографии Олимпия Рудакова были напечатаны во всех крупных английских газетах. Вероятно, именно одну из этих публикаций заметила молодая королева.
Согласно программе праздника на следующее утро состоялась самая торжественная часть военно-морского парада. Елизавета Вторая с супругом на яхте «Surprise» обошла строй кораблей. При этом каждый из них, согласно протоколу, должен был поприветствовать монарха салютом – дать холостой залп. Однако Рудаков и тут выделился: с борта «Свердлова» прогремели один за другим три артиллерийских залпа! А выстроившиеся шеренгами вдоль борта советские моряки добавили к этому громкое «Ура!».
Такой эксклюзив еще более привлек внимание королевы к гостям из Советской России и их капитану. Свою явную заинтересованность Елизавета продемонстрировала уже очень скоро.
По окончании высочайшего смотра командиры участвовавших в параде кораблей прибыли на флагманский английский линкор «Vanguard». Здесь должна была состояться церемония награждения каждого из них специальной юбилейной медалью. Вручала награды сама виновница торжества.
Моряки выстроились на просторном юте линкора по старшинству воинских званий. В этой шеренге Рудаков оказался третьим от начала. Перед ним стояли американский и французский адмиралы. Каково же было всеобщее удивление, когда молодая королева в нарушение всех принятых правил и норм вдруг миновала двух «старших товарищей» и первому вручила медаль именно Олимпию Рудакову. Лишь после этого ее величество повернулась в сторону очень удивленных адмиралов.
А вскоре на борт «Свердлова» явились посланцы английского дворцового ведомства и вручили командиру Рудакову и еще 19-ти офицерам крейсера приглашения в Королевские морские казармы на Коронационный бал.
Явилась туда делегация советских моряков не с пустыми руками.
Каперанг Рудаков преподнес Елизавете Второй подарок – шикарную горностаевую мантию: «От Советского правительства!» А дальше случилась непредвиденная и непонятная многим присутствовавшим остановка. Молодая английская королева и советский красавец-моряк вдруг застыли, глядя друг на друга. Пауза эта явно не укладывалась ни в какие нормы этикета. Организаторы церемонии даже стали смущенно перешептываться, однако никто не посмел вмешаться в ситуацию.
Чуть позже, когда бал уже начался, к Олимпию Ивановичу подошел один из придворных и шепотом сообщил очень неожиданное: ее величество приглашает русского офицера на тур вальса. Надо отдать должное Рудакову, – он не ударил в грязь лицом и продемонстрировал хорошие танцевальные навыки. Их вальсирование с Елизаветой Второй, конечно, оказалось в центре внимания присутствовавших на балу. При этом все отметили, что ее величество в очередной раз, вопреки этикету, проявила особое благорасположение к Рудакову. Кружась с ним в танце, королева держала себя весьма свободно и оживленно о чем-то разговаривала.
Но сюрпризы и на этом не закончились. Похоже, Елизавета в тот вечер решила нарушить вообще все придворные правила и традиции. Проигнорировав на сей раз присутствовавшего в зале посла СССР и еще нескольких высокопоставленных гостей, она предложила аудиенцию Рудакову. Их разговор за закрытыми дверями длился недолго, однако даже эти несколько минут «монаршей милости» были невыносимы для Черчилля, находившегося в зале. Ведь именно английский премьер-министр был зачинателем, главным идеологом «холодной войны» с СССР, и вдруг его королева устраивает такое демонстративно-приязненное общение с русским! Сэр Уинстон тогда в знак своего негодования даже покинул Коронационный бал.
– К слову сказать, – подчеркнул О. Бар-Бирюков, – королева, наверное, так никогда и не узнала, что произведший на нее столь сильное впечатление командир советского крейсера в прошлом был штрафником и его даже едва не расстреляли.
Во время войны Рудаков служил помощником командира на эсминце «Сокрушительный». Осенью 1942-го корабль потерпел крушение, экипаж пришлось эвакуировать, и капитан с помощником оказались в шлюпках, якобы, раньше некоторых матросов. Ориентируясь на донесение когото из участников событий флотское начальство отдало провинившихся в нарушении флотских законов под суд, который вынес приговор: за трусость расстрелять. В последний момент, благодаря вмешательству вице-адмирала Головко высшую меру заменили для Рудакова штрафбатом. Там разжалованный командир «искупил вину кровью» и вновь стал после этого воевать на офицерских должностях и получать награды за храбрость. Впоследствии сын Олимпия Ивановича отыскал других участников катастрофы «Сокрушительного», которые подтвердили, что капитан-лейтенант Рудаков оказался снят с борта этого терпящего бедствие корабля, будучи раненым.
Многие москвичи наверняка видели этого моряка, который произвел столь сильное впечатление на английскую королеву. Скульптурное изображение Олимпия Ивановича можно найти на одной из самых старых станций московского метро – «Площадь революции». Именно Олимпий Рудаков, будучи тогда еще матросом на линкоре, приглянулся в середине 1930-х скульптору Манизеру, который пригласил его позировать для создания скульптуры краснофлотца, которую должны были установить в строящемся «подземном дворце».
Песцы, жеребцы, медвежонок
Следующий эпизод общения Елизаветы Второй с представителями Советского Союза относится к 1956 году. Тогда Туманный Альбион посетила внушительная правительственная делегация во главе с самим Н. Хрущевым.
Никита Сергеевич, который очень радовался проведенному осенью 1955-го успешному испытанию советской термоядерной бомбы, видимо, решил, что пришла пора, имея на всякий случай за спиной такую «увесистую дубину», налаживать не столь «холодные» отношения с Западом. Важным шагом к осуществлению этих планов являлся официальный визит в Великобританию. Причем советский лидер посчитал, что добрые намерения следует подкрепить ценными подарками, предназначенными для первых лиц Королевства.
Возможные варианты таких презентов обсуждали члены специальной комиссии, возглавляемой министром культуры. Для консультаций привлекли к делу сотрудников советского посольства в Лондоне. В итоге хрущевский ассортимент оказался, действительно, отнюдь не протокольным.
Королеве Елизавете и ее сестре принцессе Маргарет преподнесли палантины из сибирских соболей и драгоценные броши, украшенные сапфирами. Королева-мать тоже получила соболью накидку и золотую брошь с бриллиантами, изготовленную фирмой Фаберже (взяли из запасов Гохрана). Мужской части королевской семьи – мужу Филиппу
«
Молодая английская королева и советский красавец-моряк вдруг застыли, глядя друг на друга. Пауза эта явно не укладывалась ни в какие нормы этикета.
и старшему сыну Чарльзу, достались породистые скакуны-ахалтекинцы. 6-летней дочке королевы тоже преподнесли живой подарок – маленького медвежонка (симпатягу, которого девочка назвала Никки, передали потом в Лондонский зоопарк) .
А еще Никита Сергеевич лично преподнес Елизавете пейзаж известного советского художника Игоря Грабаря «Зимний день». Есть информация, что первоначально хотели вручить ее величеству один из морских пейзажей кисти Айвазовского, хранившийся в запасниках Третьяковской галереи, но потом решили все-таки оставить работу знаменитого мариниста на родине.
В те дни состоялась встреча советского лидера с английским монархом. О ней Хрущев написал годы спустя.
«… Было условлено, что на следующий день мы поедем с визитом к королеве Елизавете… Мы заранее предупредили англичан, что никаких особых одежд, положенных по такому случаю, мы не имеем и не станем их приобретать… У нас существовало предвзятое отношение к подобным церемониям, и мы не хотели облачаться, как это было положено, во фрак, цилиндр и прочие атрибуты, которые принято надевать в таких случаях на Западе.
Когда мы вошли во дворец, навстречу нам вышла королева с мужем и двумя детьми. Мы представились. Одета она была очень просто, в светлом платье неяркой расцветки. В Москве на улице Горького можно встретить летом молодую женщину в таком же одеянии, в каком к нам вышла королева. Она представила нам своего мужа, потом повела нас по дворцу и стала знакомить с его достопримечательностями. Мы походили там немного, а она все показывала, потом пригласила нас на стакан чаю. Зашли в какой-то зал, нас пригласили к столу.
Мы сидели, беседовали о том о сем, как получается всегда, когда нет конкретной темы для разговора… Королева проявила еще интерес к нашему новому самолету. Тогда начались первые полеты Ту-104. Этот самолет прилетал в Лондон, привозил нам свежую почту. Конечно, мы организовали это умышленно, чтобы показать англичанам, что имеем хороший пассажирский самолет с реактивными двигателями… Оказывается, наш самолет заходил на посадку как раз неподалеку от королевского дворца. Королева сказала: «Я видела ваш замечательный самолет, он несколько раз пролетал тут мимо». Мы стали рассказывать ей про самолет, какой он современный, лучший в мире, а другие страны пока такого самолета не имеют…
Между прочим, мне запомнился разговор о королеве с какойто англичанкой. Она спросила: «Вы встречались с королевой Елизаветой? Ну, и как она вам понравилась?» Мы сообщили о своем впечатлении. И тут англичанка добавила печальным голосом: «Жалко мне ее, несчастная женщина». «Почему вы ее жалеете?» «Ну, знаете, молодая женщина хотела бы пожить, как требуется в ее возрасте. А она как королева лишена обычных радостей, живет под стеклянным колпаком, всегда находится под взглядами людей. Это очень тяжелая жизнь и тяжелые обязанности. Поэтому я ей сочувствую».
Засекреченное фото
Необычными с точки зрения дворцового этикета обстоятельствами сопровождался визит в королевский дворец Юрия Гагарина летом 1961 года.
Первоначально программа пребывания первого космонавта не предусматривала его общения с королевой. Этот приезд советского покорителя космоса вообще был неофициальным. Юрий Алексеевич получил приглашение не от английских властей, а от Объединенного профсоюза литейщиков Великобритании. Однако желание Елизаветы лично познакомиться с человеком, который первым поднялся к звездам, было настолько большим, что ее величество решила проявить инициативу, не обращая внимания на дворцовые условности. Гагарину через советское посольство было отправлено приглашение посетить Букингемский дворец. Конечно, космонавт дал согласие.
Предстоящий визит был чреват некоторыми проблемами. Дело в том, что во время состоявшейся 5 лет назад встречи с Хрущевым королева удостоила его лишь скромного чаепития. Теперь, когда предстояла встреча с «простым русским офицером», ее величеству негоже было устраивать в честь него застолье, даже равное по своему масштабу с трапезой, организованной во дворце для руководителя СССР.
Кончилось тем, что Елизавета своей волей возвысила майора-космонавта над генсеком. И устроила для Гагарина изысканное застолье.
Встреча этих двух знаменитых на весь мир людей состоялась 14 июля 1961 года. Как утверждают, королева специально разрешила участвовать в приеме русского гостя и его сопровождающих большему, чем обычно, количеству дворцового персонала. Елизавета прекрасно понимала, насколько у ее придворных велико желание увидеть вблизи первого покорителя космического пространства.
Руководитель отряда космонавтов генерал Каманин вспоминал: «Сначала в комнату вбежала маленькая собака на коротких лапах, а после вошла королева в сопровождении герцога Эдинбургского и десятилетней принцессы Анны. Мы были удивлены, насколько просто и без пафоса выглядела королева. На ней было обычное платье, никаких украшений и косметики».
Своими воспоминаниями об этой встрече делился потом с друзьями и сам Юрий Алексеевич. В их пересказе стало, например, известно, что Гагарин во время общения с королевой решился на довольно смелый шаг – потрогал ее ногу чуть выше колена. По словам космонавта, он всего-навсего хотел удостовериться, что это не сон, не сказка, и рядом сидит реальная живая женщина, которая является королевой. Надо отдать должное Елизавете Второй: она не подала виду, что заметила столь бестактный поступок своего гостя. Возможно, ее величество поняла первопричину, которая подвигла космонавта на это.
Юрий Гагарин, оказавшись за парадным обеденным столом в королевском дворце, испытал большие затруднения, увидев разнокалиберные тарелки и ножи-вилки-ложки. Он смущенно признался королеве, что не знает, какие приборы к какому блюду следует брать. Елизавета сразу нашлась с ответом, поддержала растерявшегося гостя: «Да я сама толком не знаю. Мне всегда нужные подают слуги!» Поняв намек своей хозяйки, те помогли Гагарину.
Поддержала она космонавта и в другой пикантной застольной ситуации. Юрий Алексеевич, выпив чай, по устоявшейся среди советских людей привычке достал из чашки оставшийся там не до конца выжатый ломтик лимона и отправил это кислое лакомство в рот. Сидевшие за столом англичане были удивлены подобным действием. Однако Елизавета не дала им шанса поднять гостя на смех. Она тут же сымпровизировала: взяла из своей чашки такой же ломтик лимона и преспокойно его сжевала.
Королева потом говорила, делясь впечатлениями о Гагарине: «Он был очарователен…» Интересно, что на ту встречу с Юрием Алексеевичем она не только привела своих старших детей, но и распорядилась, чтобы в зал прикатили коляску с годовалым младшим сыном Эндрю: «Я хочу, чтобы он, когда вырастет, тоже мог сказать, что встречался с первым космонавтом Земли».
Под конец этой необычной встречи произошло еще одно «антипротокольное» событие. Королева пожелала сделать свое совместное с Гагариным фото. Дворцовый этикет подобного не предполагает: негоже монарху фотографироваться с «простолюдином». Однако ее величество, улыбнувшись, объяснила придворным, что на самом деле в данном случае никакого противоречия с установленными правилами нет: «Я сфотографировалась с небесным, то есть с неземным человеком, значит, ничего не нарушила».
Фотография эта с тех пор хранилась в личном архиве королевы, и ее ни разу публично не демонстрировали.
У нас существовало предвзятое отношение к подобным церемониям, и мы не хотели облачаться, как это было положено, во фрак, цилиндр и прочие атрибуты, которые принято надевать в таких случаях на Западе.