Смещение акцентов

Ситуация, возникшая после выборов Рийгикогу, породила смещение акцентов во взаимоотношениях между властью и народом. Насколько это серьезно, покажут ближайшие годы или даже месяцы.

Смещение это началось с упреков победителям выборов, мол, почему они не затеяли дискуссии о повышении налогов еще до выборов? Известно, чем завершилась бы такая дискуссия: очередной болтовней, как бывало до сих пор, и снятием этого вопроса с повестки дня. Нужно вообще ничего не понимать, чтобы думать, будто можно безнаказанно рассуждать о повышении налогов накануне выборов, надеясь на благосклонное отношение к этому публики.

Из разъяснений коалиции следует, что они-то это понимали, потому и решили отложить базар на потом и попытаться что-то сделать, а не только поговорить.

Сама эта тема вообще-то яйца выеденного не стоит: речь идет о повышении подоходного налога и налога с оборота на 2 процентных пункта – с 20% до 22%. Как тут не вспомнить, что в довоенной ЭР действовал прогрессивный подоходный налог для частных лиц в 16, 24 и 33%, применявшийся и у нас в 1992–1993 годах, но в 1994 году, когда мы все еще оставались страшно бедной страной, вместо него ввели единый налог в 26%, который в 2009 году снизили до 21%, а с 2015 года до 20%, но сейчас могут повысить до 22%. В ЕС в среднем этот налог чуть ниже 40%, но в Дании, например, 38–65%, в Австрии – 25–55%, в Бельгии – 25–50% и т.д., так что простора для развития у нас хватает.

О самовредительстве

Открытым пока остается вопрос, лишат ли (временно ограничат) неграждан права участвовать в местных выборах или нет. Конкретно называют граждан России и Беларуси, что вообще-то нонсенс: людей ущемляют не за чтото, несущее угрозу («путинизм»), а за наличие у них гражданства стран, с которыми они связаны весьма условно.

Это значит, что намять бока собираются не столько гражданам РФ и Беларуси, сколько символически самим этим странам, что отдает манией величия, а в чем-то и порчей собственного имущества, так как основную массу подвергаемых остракизму составляют люди, прижившиеся в Эстонии и считающие ее своей (второй) родиной.

Все это особенно нелепо на фоне нарастающей озабоченности сокращением рождаемости местного населения и ростом иммиграции, т. е. замещением его приезжими из разных уголков мира. Эту тему эксплуатирует не только EKRE, но уже и КаПо стала пугать народ наплывом мусульман, как бы давая понять, что происходит, например, во Франции, где уже на иммигрантов приходится 46% новорожденных, а к 2050 году, когда, согласно прогнозам, численность населения достигнет 70 млн. доля «белых французов» уменьшится с 50 до 40 млн. что почище нашей невнятной сегрегации.

До нас эта напасть пока не добралась, а чтобы этого не случилось, стоило бы внимательней понаблюдать за происходящим в мире наших русскоязычных соотечественников, где исподволь идут любопытные процессы: с одной стороны, история не существующего больше СССР начинает в их сознании вытесняться историей Эстонии, какой она видится коренному населению, т. е. происходит мягкий переход от «ненаших» к «нашим», а с другой, сюда едет все больше понимающих происходящее на их родине россиян, плодотворное влияние которых на здешнюю культурную и политическую атмосферу прекрасно видно по передачам ETV+ и не только.

Россия, а не мусульманские страны, навсегда останется нашим восточным соседом, поэтому стоило бы больше внимания уделять не ущемлению чьих-то прав и навязыванию неприязни к здешней власти, а нахождению общего языка с нашими русскоязычными жителями, давно уже не воспринимающими Эстонию как подлежащий возврату законному владельцу объект колонизации.

Дискредитация института

Институт этот называется браком между мужчиной и женщиной, а смещение акцентов состоит в намерении решить проблему однополых браков не с помощью закона о сожительстве, который уже принят, хотя еще и нет подзаконных актов, а приравниванием их к браку как основе основ продолжения человеческого рода.

Сами однополые отношения можно рассматривать, с одной стороны, как наличие неких особых потребностей, но в таком случае им нужен как раз отдельный статус, как в школах есть классы для учащихся с особыми потребностями, а с другой – как требование признания их равноценными с традиционными браками. В античном мире в однополых отношениях действительно не видели ничего предосудительного. Мало того, этим увлекались и древние боги, а такие отношения между наставником и учеником носили «педагогический» характер – в греческих аристократических товариществах они были одним из главных средств «благородного воспитания».

Все изменилось с приходом христианства, когда «мужеложников» стали обвинять в осквернении учения Библии и карать за это сожжением на костре. Со временем нравы, конечно, смягчились, а сами однополые отношения стали квалифицировать как преступление против природы. Готовящееся у нас приравнивание однополых браков к традиционному браку также невольно придает всему институту брака привкус преступления против природы, поэтому разумней было бы от этого воздержаться.