Комментарий: У России есть шанс разобраться с наследием большевиков и Путина

Механизм переходного правосудия поможет России преодолеть последствия советской и авторитарной диктатур. Главное, чтобы у новых властей была смелость им воспользоваться, пишет Константин Эггерт.

Это документ стоит прочитать. С моей точки зрения, в сфере российского права ничего более концептуального и значительного не публиковали больше четверти века - с того декабрьского дня 1993 года, когда в России приняли первую и пока единственную постсоветскую конституцию. Авторы доклада "Между местью и забвением: концепция переходного правосудия для России" юрист из Москвы Николай Бобринский и правозащитник из Нижнего Новгорода Станислав Дмитриевский потратили почти пять лет на создание механизма юридического преодоления последствий как советской диктатуры, так и нынешнего режима.

Солженицынскую тему "Как нам обустроить Россию" в последнее время обсуждают много - на YouTube-каналах оппозиционной направленности, в сетевых пабликах критиков Путина, на конференциях немногих оставшихся на плаву "системных либералов". Вопрос: "Что дальше?" волнует все большее число людей. Неудивительно: нынешний политический режим заметно одряхлел, окостенел, почти совсем оторвался от реальной жизни и больше не может предложить России ничего нового. Даже те, кто еще недавно уныло спрашивал: "Если не Путин, то кто?", теперь все чаще говорят: "Кто угодно, только не Путин".

Будущему России много внимания уделяет Алексей Навальный. Михаил

Ходорковский продвигает концепцию России как "гардарики - страны городов". Однако Бобринский и Дмитриевский, поддержанные московским Институтом права и публичной политики и его директором Ольгой Сидорович, начали работу над концепцией правосудия для постпутинской России вскоре после аннексии Крыма, в разгар империалистической истерии, охватившей страну. Тогда многим казалось, что путинский режим обеспечил себе политическое бессмертие. Юрист и правозащитник этот "белый шум" сумели отфильтровать. Результат впечатляет.

В разговорах о том, как разобраться с тоталитарным прошлым и авторитарным настоящим, в России неизменно повторяются два мнения: "Хорошо бы нам провести массовую люстрацию!" и "Вот бы нам сделать так, как в Германии после Гитлера!". Бобринский и Дмитриевский изучили опыт тех стран, которые прошли через болезненный период расчетов с авторитарным и тоталитарным прошлым, проанализировали российское и международное законодательство. Многие их выводы звучат неожиданно. Например, "Зачем люстрировать, если можно судить?".

Немалопреступлений, совершенных госслужащими, включая прокуроров, следователей, сотрудников НКВД-КГБ или росгвардейцев, подпадают под статьи уголовного законодательства уже сейчас. Ведь для многих, кто совершил реальные преступления, люстрация то есть, запрет на работу в государственных органах стала бы предпочтительным выходом из ситуации. Бобринский и Дмитриевский предлагают простить десятки тысяч рядовых сотрудников избиркомов - при условии, что они честно расскажут о том, как они фальсифицировали результаты голосования и дадут показания на высокопоставленных организаторов "вбросов" и "каруселей".

Или возьмем призывы использовать опыт Германии. Он, с точки зрения авторов доклада, действительно полезен. Но, скорее, не столько тот, что связан с денацификацией после Второй мировой войны, а современный, приобретенный после воссоединения страны в 1990 году. В ФРГ довольно успешно расследовали преступления коммунистического марионеточного режима ГДР и отдали под суд и сотрудников политической полиции "штази", и даже некоторых бывших членов восточногерманского политбюро.

И международные трибуналы по делам о преступлениях против человечности или об агрессивных войнах тоже, оказывается, можно совершенно законно создать в нашей стране при участии ООН и других международных

организаций. А еще в документе есть предложения по решению проблемы сроков давности за преступления времен Ленина-Сталина, методах компенсации жертвам террора и их потомкам, созданию институтов национальной памяти…

Авторы доклада "Между местью и забвением" утверждают: необходимо рассмотреть все случаи беззакония, включая преступления девяностых годов. Это и две чеченские войны, и даже (предположительно) неправовые решения эры приватизации, например, пресловутые "залоговые аукционы". "Если мы станем замалчивать то, что происходило при Борисе Ельцине, при всех его заслугах, то никакого очищения и примирения не случится. Политическая ангажированность убьет саму идею общественного воздаяния и примирения", сказал мне Николай Бобринский.

В общем, с последним столетием - от большевиков до Путина - вполне можно разобраться, было бы желание будущей власти: прежде всего, законно избранного нового российского парламента. Вопрос в том, будет ли это желание. Ведь есть, например, и такой вариант развития событий: к власти приходят радикальные левые, они сажают олигархов, условного Чубайса и часть путинской элиты, которая, как считают многие россияне левых взглядов, создала в России то, что называется сегодня "капитализмом". При этом эпоху "самого вкусного советского мороженого и самого передового образования в самой читающей стране мира" они не трогают. В Европейском союзе нормальные современные социалдемократы и "зеленые" одни из главных оппонентов любого авторитаризма, включая советский. Но в России их пока мало.

Опасность того, что идеи доклада "Между местью и забвением" окажутся невостребованными или искаженными, очень велика. Они касаются не только судов, прокуроров, архивов и приговоров. Доклад, по сути, о возможности морального исцеления страны и смягчении вековечно жестоких российских нравов. Для этого нужно сказать и выслушать горькую правду о прошлом, осудить беззакония, наказать убийц, фальсификаторов, агрессоров, утешить жертв или их потомков и сказать самим себе: "Никогда больше!".

Сегодня все, что написано в суховатом, но простом и ясном тексте доклада "Между местью и забвением", кажется почти фантастикой. Но такой же фантастикой когда-то казались возможность свободно исповедовать свою веру или заниматься бизнесом, ездить в Париж или читать Довлатова, наконец, просто покупать, а не "доставать" пресловутую "колбасу". В один августовский день 1991 года все это внезапно стало реальностью.

Уже скоро мы выясним, повторяются ли в России чудеса.

Константин Эггерт