Deutsche Welle (Russian Edition)
Комментарий: Два "Северных потока" - два символа принципиально разных эпох
Первому газопроводу на Балтике между Россией и Германией исполнилось десять лет. Он отличается от второго как оттепель от холодной войны, считает Андрей Гурков.
В последние годы и особенно месяцы вокруг "Северного потока - 2" было столько новостей, эмоций и интриг, что он полностью затмил собой своего "старшего брата" - первый газопровод на Балтике между Россией и Германией. А тот тем временем отмечает свое десятилетие.
Мне довелось оказаться среди многочисленных международных журналистов, освещавших 8 ноября 2011 года в восточногерманском местечке Любмин под Грайфсвальдом официальный пуск первой нитки первого "Северного потока". Сейчас, вспоминая приподнятую атмосферу того дня, особенно четко видишь, насколько же за прошедшие десять лет все изменилось.
Первый "Северный поток": поддержка Евросоюза и критика из Польши и Балтии
Тогда российскогерманское экономическое сотрудничество переживало прямо-таки бум - в 2012 году товарооборот между двумя странами достигнет исторического максимума, после чего начнет неуклонно снижаться.
Россию на том торжественном мероприятии представлял президент Дмитрий Медведев, породивший надежду (или иллюзию?) на либеральный и прозападный вектор развития страны. Вместе с ним символический вентиль крутили главы правительств Германии, Франции, Нидерландов - Ангела Меркель (Angela Merkel), Франсуа Фийон, Марк Рютте. Строительство газопровода было поддержано Евросоюзом, "Северный поток" представлялся подлинно российскоевропейским проектом.
Правда, уже тогда против него решительно выступали новые члены ЕС - Польша и страны Балтии. Сейчас, с учетом происходящего вокруг "Северного потока - 2" и подозрительно пустых европейских газохранилищ "Газпрома", все больше понимаешь, о чем они тогда, по сути дела, настойчиво предупреждали: дашь палец откусят руку.
Новый транспортный коридор и дополнительные мощности
Однако были и весомые аргументы в пользу строительства. До "Северного потока" Евросоюз снабжался газом из России по двум транспортным коридорам: через Украину и через Беларусь. Теперь прокладывался третий коридор: по дну Балтийского моря напрямую в ЕС без транзитных стран. Это была реальная диверсификация путей доставки энергоносителей.
Реальным было и увеличение - на целых 55 млрд кубометров в год! транспортных мощностей для снабжения Европы, где собственная добыча природного газа из-за постепенного истощения месторождений падала, а потребности в энергии росли.
И все же решающую роль, думается, сыграло то, что тогда была просто принципиально иная эпоха. Шло быстрое экономическое и частично даже политическое сближение России и Европы, РФ была членом клуба западных демократических держав G8, и первый "Северный поток" стал детищем и в известной мере даже экономическим символом постсоветской оттепели в российскоевропейских и особенно в российско-германских отношениях.
Масштабный обмен активами с немецкими партнерами
И тут крайне важно вспомнить, что этот проект вовсе не ограничивался "всего лишь" прокладкой на Балтике двух ниток протяженностью 1224 км. Когда 11 апреля 2005 года российский концерн "Газпром" и немецкий химический гигант BASF на Ганноверской промышленной ярмарке в присутствии канцлера ФРГ Герхарда Шрёдера (Gerhard Schröder) и его гостя, президента РФ Владимира Путина, совершали первый шаг, подписывая протокол о намерениях, они замышляли не только сооружение самого протяженного в мире подводного газопровода.
Одновременно планировался беспрецедентный в истории двусторонних экономических отношений обмен активами. BASF (в лице его "дочки" Wintershall) и другому крупному немецкому партнеру "Газпрома" E.on, вскоре присоединившемуся к проекту, предлагались крупные доли в компании, которой предстояло осваивать Южно-Русское нефтегазовое месторождение в ЯмалоНенецком автономном округе - оно рассматривалось в то время как основная ресурсная база будущего "Северного потока".
Проект экономической интеграции России в Европу
Иными словами, "Газпром" приглашал немцев в свою сибирскую вотчину, в свою "святая святых", чтобы впредь сообща добывать там газ. В ответ российская компания получала возможность увеличить в Германии почти до 50% долю в совместном с Wintershall газоторговом предприятии Wingas. Таким образом, речь шла не просто о прокладке труб выстраивалась целая система тесного российскогерманского взаимодействия вдоль всей цепочки создания добавленной стоимости: от добычи газа через его транспортировку до его продажи конечным потребителям в нескольких странах ЕС.
Я был тогда в Ганновере на пресс-конференции, когда журналистам разъяснялась концепция только что подписанного документа, и по сей день прекрасно помню, как у меня буквально дух захватывало от масштаба задуманного и открывавшихся
перспектив. Казалось: вот она, экономическая интеграция постсоветской России в объединяющуюся Европу!
В конечном счете та концепция, в общем и целом, была реализована, со временем "Газпром" даже стал стопроцентным собственником компании Wingas и получил под свой контроль такую стратегическую энергетическую инфраструктуру, как крупные газохранилища в Германии и Австрии. Вот только с интеграцией России ничего не получилось. Времена кардинально изменились.
Десять лет назад еще не началась новая холодная война
Но этого еще никто не мог знать в апреле 2005-го и мало кто ожидал в ноябре 2011-го, хотя Владимир Путин уже произнес в 2007-м свою конфронтационную речь на Мюнхенской конференции по безопасности, а в Москве уже решили, что пора начинать обижаться на Запад за завершившееся в 2004-м расширение НАТО на восток, хотя в Ганновере, где немцев приглашали добывать газ в Сибири, это абсолютно никого из россиян не волновало.
Просто десять лет назад еще продолжалась оттепель, та новая холодная (а на востоке Украины и горячая) война, в который мы теперь оказались, еще не началась. Россия еще не аннексировала Крым, не попыталась реализовать в Донбассе сеператистский проект "Новороссия", не была исключена из "большой восьмерки" и не подверглась санкциям, призванным остановить ее агрессивную экспансию.
Так что данное полтора десятилетия назад согласие европейцев на первый "Северный поток" вряд ли стоит, взвесив все за и против, считать ошибкой. Этот транспортный коридор нужен Европе, особенно если учесть, что газ понадобится в ходе набирающей силу декарбонизации европейской экономики для подстраховки бурно развивающейся возобновляемой энергетики, о чем свидетельствуют, в частности, планы формирующегося правительства ФРГ развернуть масштабное строительство газовых электростанций.
"Северный поток - 2" - это геополитический проект
Ошибкой было согласие в 2015 году на "Северный поток - 2". Этот газопровод не приведет к диверсификации путей доставки газа наоборот, перенесет подавляющую часть российского трубопроводного экспорта в Европу в морские глубины, он не предназначен для увеличения объемов поставок, поскольку строился в первую очередь для того, чтобы пустить газ в обход Украины и тем самым сделать ее более уязвимой, он перессорил европейцев и осложнил отношения с США. Именно он стал сам наглядным символом нынешних напряженных отношений между Россией и Западом.
"Северный поток - 2" изначально был геополитическим проектом.
Про первый "Северный поток" так сказать нельзя. Москва может злоупотреблять им в политических целях, но замышлялся он - и остается - главным образом все же большой трубой для продажи российского газа европейцам и зарабатывания "Газпромом" валюты. Короче: функционирующим бизнеспроектом. Поэтому-то про него обычно почти ничего не слышно. Автор: Андрей Гурков, экономический обозревательDeutsche Welle Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции иDeutsche Welleв целом. Смотрите также: